— Полковник, — застенчиво улыбаясь, рядом со мной возникла Линда в роскошном вечернем платье. — Вам нравится?
Платье из прозрачного алого шифона я обнаружил в лучшем магазине Гигаполиса на центральной авеню. Там этого добра было навалено целые кучи. Набил грузовой отсек ящиками с одеждой, обувью, бельём. И подарил Линде. Никогда не видел, чтобы женщина так радовалась барахлу.
— Классно, — улыбнулся я. — Тебе очень идёт. Настоящая леди. Ну-ка повернись. Да, прямо по тебе.
Глаза девушки вспыхнули невероятным счастьем. Она обвила меня руками за шею и по-детски ткнула в щёку влажными губами.
— Линда! — воскликнул Глен ей вслед с заметной ревностью в голосе. — Когда обедать будем?
— Сейчас, сейчас. Я уже почти всё приготовила.
— Приготовила она, — проворчал Глен. — В прошлый раз меня без десерта оставила.
— Ладно, слетаю в город, — сказал я, поднимаясь.
— Зачем? — удивился Буч. — Мы ж сейчас жрать будем, — он почесал густую поросль, торчащую сквозь кружева белой рубашки. — Для тебя никто подогревать не будет.
— Я быстро. У меня спички кончились.
— Спички, — закинув голову, Буч извергнул громовые раскаты хохота, вспугнув мирно клюющих просо жирных голубей. — Ну-ну. И пива прихвати. А то у меня закончилось.
— Да, и не забудь пушку взять, — предупредил Глен. — А то пристрелят тебя. И чего мы будем делать?
Я вышел на улицу, где в окружении шикарных ретро-автомобилей, смахивающих на крейсера, стоял мой авиамобиль. Из покосившегося кирпичного дома под двухскатной крышей раздавались громкие весёлые возгласы, звон бокалов.
— А это ты, наш дорогой полковник, — на двор вывалился толстяк в женской атласной пижаме нежно-кремового цвета.
Фиолетовый нос и опухшая физиономия в окружении свалявшихся сальных волос свидетельствовала, что он пьёт, не просыхая, уже несколько дней. Но ещё мог держаться на ногах.
— Дай я тебя поцелую, — размахивая початой бутылкой дорогущего коньяка «Хеннеси», он двинулся ко мне. — Чтоб мы без тебя делали.
От лобызаний я постарался уклониться, сел за штурвал и, шутливо отдав честь соседу, направился в центр.
Сверху город казался прежним. Те же проницаемые для солнечного света башни, уходящие шпилями в стратосферу, стеклянные бабочки и лабиринт туннелей, гладь каналов, куда солнце выплеснуло дорожку серебра. Только не было «сторожевых башен» и летающих машин. В воздушном пространстве над городом царил только я один, оправдывая своё прозвище лётчика-истребителя — «Король неба».
