— Что такое? — гляжу на Леонарда, замершего на полушаге. Бомжик тоже напрягся, смотрит мимо меня назад:
— Что слышишь, Леонардушка?
— За нами кто-то есть, — отвечает громила, перекидывая карабин с плеча на локоть. — Люди, несколько. Пытаются идти бесшумно.
— Ну вот, Олежка, тебе и пример. Или ты «баблом» светанул, или ради ключа всё затеялось!
— Может, просто попутчики?
— Такой большой, а в сказки веришь! Ладно, организуем проверочку, чтоб не сомневался…
Преследователи настигают нас минут через пять. По их мнению, настигают. Четверо дрищей, вроде меня самого, но с большими тесаками, а у одного ружьишко даже. Долго пялятся из-за угла на руину здания, где мы устроили шумный привал, выходить не спешат, будто чуют что-то. Будто видят сквозь стену Леонарда, болтающего сам с собой на три голоса. Решаются, наконец, и крадутся к руине, бездарно имитируя спецназовцев. Мы с Бомжиком смотрим на их тощие спины из соседних развалин.
— Вот «ствол» ты зря не купил. Кирпичами будешь кидаться?
— Кто бы мне его профинансировал!
— Ладно, Леонардушка сам вытянет, — шепот Бомжика заглушается грохотом, и человек с ружьем падает навзничь. Трое дергаются к нему, но замирают тут же.
— Во-о, молодцы! Так и стойте! — тинейджер-переросток выскакивает к гостям прямо через оконный проем. Пробую следом, но хилые мышцы подводят — со второй попытки выбираюсь, гляжу на Бомжика, поднявшего обеими руками массивный револьвер. Грамотно стоит, не мешает Леонарду из окна целиться.
— Ну, колитесь, разбойнички, какого болта за нами топали?!
— А ты не понял еще?! — один из троицы глядит набычено. — Не узнаешь?! Это потому что аватар у меня новый, по твоей милости! Я ж Санек! А если ты…
Бах! Револьвер гремит, и лоб Санька украшается дырой. Второй налетчик атакует, получая пули, а третий хитрее всех — нож его летит в Бомжика, сам мужичок сигает к ружью. Ствол развернулся ко мне — ах ты падла такая! Прыгаю с места, грохот, удар в живот, но я уже свалил вражину и бью, чем придется. Трофейным тесаком, в частности. До тех пор, пока цифровая фигура подо мной не замирает в луже цифровой крови.
— Ну, всё, Олежка, всё, угомонись! Я гляжу, в тебе самом чертей полно!
