- В следующем месяце у меня к вам визит, - напомнил пожилой жених женщине, чью руку держал сейчас в своей, - хозяйке "Стейнвея", единственного пианино этой фирмы из всех его подопечных. Она прекрасно на нем играла. Закончив работу, он всегда просил ее поиграть, уверяя, что не нуждается в другом гонораре. Но она неизменно настаивала на том, чтобы заплатить все, что положено.
- Третьего, в понедельник - так, кажется.
- Да, Джулия.
Она называла его "мистер Дромгольд": он считал, что не стоит поощрять в соседях фамильярность. Между собой люди звали его настройщиком, и в этом звучало не только напоминание о его профессии, но и уважение к таланту, которым он, несомненно, обладал. "Оуэн Фрэнсис Дромгольд" было его полное имя.
- Хороший день сегодня выдался, - заметил новый молодой пастор. Обещали дождь, но, кажется, ошиблись.
- Небо:
- Ох, безоблачное, мистер Дромгольд, безоблачное.
- Это хорошо. Я надеюсь, вы к нам придете?
- Обязательно, - с нажимом сказала Белл и поспешила к толпившимся на кладбище, чтобы повторить приглашение - она рассчитывала на вечеринку.
Некоторое время спустя, когда вторая свадьба отошла в прошлое, соседи стали поговаривать, что пора настройщику пианино подумать о пенсии. С учетом больного колена, слепоты и преклонного возраста в домах, монастырях и школах, где он находил применение своему таланту, его бы более чем поняли. Он нуждался в отдыхе, и удача, сопутствовавшая ему все эти годы, была залогом того, что он может себе это позволить. Но стоило кому-нибудь болтливому или любопытному заговорить о пенсии, он тут же категорически отрицал подобные домыслы, из чего подразумевалось, что только смерть положит конец его деятельности. Истина заключалась в том, что он бы пропал без своей работы, без регулярных путешествий в окрестные городки, куда ездил столько лет подряд. Нет-нет, уверял он, они еще не раз увидят, как белый "воксхолл" въезжает в их ворота, стоит во дворе монастыря или на обочине, пока его хозяин поедает бутерброд, запивая чаем из термоса.
К работе его приучила Виолет. Когда они поженились, он все еще жил с матерью в привратницком домике при Барнагормском имении. Он тогда только пробовал настраивать пианино - два в самом имении, еще одно в Барнагорме и одно на ферме, куда приходилось четыре мили добираться пешком. В те времена люди жалели его за слепоту и поэтому время от времени просили то починить сиденье кресла - он умел это делать, то поиграть по какому-нибудь поводу на скрипке, которую мать купила ему еще в детстве. Виолет изменила его жизнь. Она переехала в привратницкий домик, и они с матерью, хоть и не во всем соглашаясь друг с другом, все же неплохо уживались. У Виолет была машина, и это означало, что она могла довезти теперь его в любое место, где обнаруживалось неухоженное пианино. Они стали ездить до сорока миль в каждую сторону. Она навела порядок в счетах и стала включать туда расходы на бензин, износ машины и колес. В специальном календаре отмечала даты очередных визитов. Их доход заметно вырос, но не только из-за пианино - ей пришло в голову также и то, что, играя на скрипке, он может заработать больше, чем выходило до сих пор: сельские вечера в пивнушках, летние танцы на открытых площадках - обычай, который в 1951 году был еще жив. Оуэн Дромгольд обожал свою скрипку, и все равно бы играл, за деньги или без. Деньгами занялась Виолет.
