Днем миссис Шют немного оживлялась и даже выходила из комнаты, чтобы посплетничать с миссис Чейз у огромного камина, но ближе к ночи ее всегда охватывал ужас, ее била дрожь, — и предметом ее кошмаров всегда была рыба, увиденная ею в пруду.
— Она не может выйти из воды, — говорили ей, на что она отвечала: — В первую ночь, когда мы приехали сюда, я заметила на лестнице потеки воды.
— Господи! — сказал как-то Дэниел Шют. — Это все равно, что жить с кем-то, приговоренным к смерти.
— Вызовите врача из Плимута, — предложил мистер Трегаскис.
Но мистер Шют не согласился, опасаясь, как бы его местоположение не стало известно кредиторам.
— Лучше гнить здесь, чем на каторге, — ответил он.
— Тогда увезите ее отсюда и проследите, чтобы она не употребляла спиртное.
Несчастный муж не мог сделать ни того, ни другого; у него не было ни денег, ни влияния на миссис Шют. На самом деле, он был безразличен к ее страданиям, за исключением тех случаев, когда они касались непосредственно его ужасным зрелищем умственного расстройства; он понимал, что нет ничего странного в том, что на такую женщину, как она, повлияли местные условия; к тому же, он испытал в жизни столько несчастий, что еще одно попросту не имело никакого значения.
Он начал находить странное утешение в присутствии Пейли, который, молчаливый, неторопливый в движениях и странный, усердно делал свою работу и, исполняя поручение, не спускал с пруда глаз.
Однажды ночью, самой темной, накануне Рождества, крики миссис Шют заставили ее мужа с проклятиями подняться по лестнице.
Дверь ее комнаты были незаперта, она сидела в постели с зажженной свечой; когда он подошел, она показала ему несколько красных отметин на руке.
— Пусть он убьет меня, и этому ужасу придет конец, — пробормотала она.
Вбежавший в комнату мистер Трегаскис грубо схватил ее за руку.
— Она сама это сделала! — воскликнул он. — Это следы ее собственных зубов!
Миссис Шют жалобно вскрикнула.
— Он поднялся по лестнице, сломал замок и прыгнул на кровать! О! О! О! Разве это не та самая кровать, на которой я спала тогда — и разве он не прокрадывался в эту комнату, когда Джона Шюта не было дома?
— Я все еще думаю об этой проклятой рыбе, — сказал мистер Трегаскис. — И уверен, что никто из вас ее не видел, сквайр. Этот человек, Пейли, постоянно наблюдает за прудом, но ничего в нем не заметил.
Мистер Шют кусал ногти, глядя сверху вниз на дрожавшую жену.
— Зажгите все свечи, — сказал он. — Я посижу с бедной дурочкой всю эту ночь.
