– Я тоже, мама. Я люблю тебя.
После долгой паузы звучит новый вопрос.
– Мам, – шепчет Элли, – а у меня есть вторая мама, как у малюток-тараканов?
И крик Элли. Элли падает на пол. Слышится, как она ползёт от топающего человека, заползает на кресло и в страхе роняет торшер.
– Мама одна, Элли, – мягко, приторно, сладко отвечает мама. Ласково. Включается свет. Мать гладит ладонью по жидким волоскам Элли. Освещены лишь они, от плеч до макушек головы. – Откуда ты выдумала этот бред, глупая девочка? Откуда эта мысль пришла в эту больную головушку? Элли, – улыбается мама. – Есть только я. Ты услышала меня? А теперь вставай в угол.
– Но мамочка…
– Сегодня ты очень меня расстроила. Глупыми вопросами, уродливыми фантазиями. Ты стала слишком бесстрашной, коль захотела увидеть дракона, – мама помогает спуститься дочери с кресла и ждёт, когда она уйдёт в угол коридора, чтобы из кухни было удобней смотреть за глупенькой Элли. Элли молча идёт к углу, а из под платьица падает на пол кленовый лист. Мать опускает взор на лист. Она прямая и холодная как стена, всё тело её напряжено, а глаза сверкают и блещут тихой яростью. – Лист кленовый – запретный плод. Весть из мира пришла к тебе. Как бы ни была упорна в защите тебя, ты всё постигаешь страх и становишься ему сладкой добычей. Как защитить тебя, если растёшь? Ты становишься сильней, мне не сломить тебя. Если бы меня так любила мать – я бы всю жизнь пела и танцевала ей. Улыбнись же мне, Элли, посмотри. Твоя бедная мать хочет защитить бедную дурочку, но ты её предаёшь. Все эти вопросы, Солнце и теперь кленовый лист. Лучше не знать, как жесток мир. Твоё бедное сердечко – они съедят их и не взглянут, они используют тебя! Я защищу тебя и будем жить вечно!.. Милая Элли, я всегда с тобой. Только подожди и ты всё это перерастёшь. Я буду всегда рядом с тобой. Но только слушайся, чтобы не расстраивать меня. Прости, но только так я обрублю желание постигать тот мир. Лучше не знать, лучше не думать о нём. Все эти тараканы, солнце и вторые мамы… Милая Элли, ты стоишь там и плачешь из-за меня, так улыбнись! – поднимает в сторону дочери мать и плачет сама. По её щеке стекает крупная слеза. Мать поднимает лист и сжимает его в своих руках. – Нет, кленовый лист – всего лишь бред. Я больше не потревожу душу. Я получше заколочу окна. И мы будем одни, во всём мире одни. Нет! Нас никто не потревожит. Нас никто не обидит. Нет, никто не предаст больше. Мы будем на виду, обнажены душой и сердцем. Да, это выход один. Так… я защищу тебя. Один на один взгляд. Неразрывная связь меж нами. Одна пуповина на двоих. Нет, ещё больше любить нельзя. Я люблю тебя! – лампочка в торшере перегорает, и комната погружается в полный мрак.
