– Пройдут года. Пройдут, – поёт в своём углу Элли: «Я стану старше и тогда я буду похоже на мать. Её улыбка, её глаза, её руки. Я… как она. Пройдут года, года… Только подожди, мама, я стану храбрей. Мертва. Мертва. Сердце замерло, я перестала дышать, когда ты в очередной раз поцеловала меня жёстко. Мама, я захотела жить. Тогда я увидела, как ты меня, как тогда, придавила тапком мать и дочь, и ещё одну мать. Я захотела жить. Жить и гореть под солнечным теплом».
Элла в лучшем платье. По квартире пахнет сладким пирогом. Из кухни доносится голосок поющей матери:
– День Рождения настал. Тебе восемнадцать лет. Восемнадцать долгих лет, тяжёлых лет. Ты стала выше и краше. Пожелаю милой дочке здоровье и долгих лет её маме. Восемнадцать Элли. Моя дочка! – женщина зовёт дочь к столу. Дочь медленно присаживается, начинает есть кусок пирога, пока мама ласково смотрит на именинницу и улыбается. На лице дочери, не смотря на сладость вишнёвого пирога, печаль и решимость.
– Мама, кто такой король? – откладывает вилку Элла и смотрит на замершую мать, которая в мгновение ока приготовилась к прыжку. – Почему он всегда идёт с королевой? И почему у них обязательно рождается принцесса? А ещё… Есть два таракана. И у них есть дети. Ответь, мама. Я долго думала об этом. Ответь мама. Ответь мама. И не целуй меня, я не хочу это. Я долго просидела над книгой. Я смотрела каждое слово. Я каждую черту просвечивала над светом, электрическим светом. Ответь, мама. Ответь, мама. Сегодня я стала той, кто тоже мамой может стать. Ты говорила, что только ты можешь пересечь дверь и посмотреть в щель. Так как ты мама, я тоже хочу быть мамой. Ответь, мама. Ответь, мама. Не целуй меня! Не целуй меня! Не хочу это. Не хочу это. Не хочу… Ответь мне. Я жду ответы.
– Ты никогда не познаешь муку эту.
– Муку? Ты каждый день говорила об опасности мира, но я была всегда лишь здесь. Я никогда не видела, что за занавесом. Каждое слово – ложь. Это слово я тоже узнала книг.
– Ложь? Как ты смеешь так матери говорить? Совсем облезла с этими книгами. Я их сожгу и утоплю, и ты будешь моей.
– Нет, мама! – Элла встаёт изо стола и идёт в зал, за ней мама. – Ты говорила не ступать на пол, когда уходишь, там растекается лава и там похищают души. Мои ноги затекали, кружилась голова, я считала каждый час и часто падала со стула. Я считала, меня похищают волки или дьяволы – они проникли через щели, чтоб убить, но я всегда была в порядке! Меня никто не трогал, будь я в кресле или на стуле, никто не похищал. Значит, это была ложь.
