не давала ему покоя,
мешала жить,
радоваться,
иметь надежду и смысл
Он не понимал, зачем живет,
для чего все эти люди,
от которых ничего, кроме вреда,
в окружающем пространстве не происходит,
да и само пространство крайне недружелюбно ко всему живому,
и все эти разговоры о боге, создателе вселенной,
томили его и приводили в негодование:
"Ведь на самом же деле, –
говорил он себе, -
какой должна быть степень невежества,
чтобы верить в того,
кто был постоянно жесток и немилостив с теми,
кого сотворил по образу и подобию своему,
требуя от них кровавых жертв и побоев,
подговаривая своих пророков и царей к актам,
не знающим пощады к целым народам,
сопровождающих всю историю человечества
и продолжающимися по сей день,
вынуждая беспрекословно подчиниться его воле,
а попросту говоря –
воле того или иного человека,
прикрывающего свои стремления
не требующей доказательств истиной,
для определения которой в современном мире имеется
и наука и диагноз
Да что там говорить,
когда сами законы природы
заставляют все живое в ней убивать ради выживания
И нужно отдавать себе отчет в том,
что такие понятия
как гуманизм и милосердие –
результат эволюции человеческого сознания
и являются естественным преобразованием нравственного чувства,
которого в основе законов природы не существует,
поэтому не стоит ждать от окружающего мира
прощения, сострадания или спасения:
в мире "созданном богом" их нет"
– Впрочем не следует ждать их и от людей,
ведь их миром правит безумие, –
Антон Павлович снова поймал себя на том,
что мысль не принадлежит ему,
и что она опять доносится со стороны,
после чего с изумлением заметил
сидящего по ту сторону стола
длинноносого,
кого-то нескладного и маленького,
который пил воду,
при этом особое внимание привлекало то,
как его нос погрузился в стакан,
а вода исчезала в воронке губ
Носатый с наслаждением допил воду и продолжил:
– Не смотри на меня так удивленно,
как будто ты не согласен, –
хотя Антон Павлович удивлялся вовсе не его словам –
Посуди сам, как еще назвать все то, о чем ты только что думал?
Как именовать бесконечные войны
и беспощадное отношение к захваченным и заключенным;
эту чудовищную жестокость с ее доходящей до извращенности изобретательностью,
какую люди постоянно применяли по отношению друг к другу
и для проявления которой требовалось лишь два фактора –
возможность
и чье-то повеление,
утверждающего, что так надо
Неизвестно откуда взявшийся выпил воды и продолжил:
– Но ведь и просто убивать – недостаточно:
им надо убивать как можно страшнее и всевозможно больше –
