– Цель сочинителя – разбудить способных думать, – изрек Натан, потрепав сына по плечу.
– Рука писателя сжимает факел славы народа, – выпалила Ревекка.
– А извлечет ли читатель из книги то, что задумал автор? – скептически заметил барон.
– Хвала писателю, знающему, чего писать не следует, – сказала Мерав за себя и за Маргалит.
2
Ицхак постиг норов украинского еврейства в деловой поездке в Божин к богачу и хасиду Авигдору. Начинающего берлинского коммерсанта сопровождала сестрица его Ревекка. Местный магнат поручил старшей дочери Маргалит, недавно лишившейся мужа, вести дела с визитером. Молодая вдова не столь горевала о нелюбимом супруге, сколь терзалась душевным одиночеством, и не надеялась найти средь божинских мужчин достойного ее ума и страсти. А явись любовь – и конец одиночеству!
Хваткая Маргалит тонко провела торговые переговоры с Ицхаком. Она увлеклась изысканностью его манер, и живостью мысли, и обширностью познаний, и, ей казалось, встретила мужской идеал. Как не похож этот злой на работу честолюбивый европеец на бездельных и довольных жизнью и собой хасидов!
Ревекка возжелала пригласить в Берлин Пнину, младшую сестру Маргалит. От старшей жемчужины не укрылось, что Пнина влюбилась в Ицхака. Озабоченная собственной судьбой, вдова решительно остановила стихию и устроила так, что Пнине сосватали сохнувшего по ней юного Ашера. Отец оставил Пнину в Божине, а в Берлин поехала Маргалит.
Ицхак увлек за собой Дова, брата Маргалит и Пнины. Оба задумали начать собственное дело, а еще берлинец надеялся выхолостить хасидство из божинца. Учрежденная молодыми коммерсантами фабрика приносила отменный доход хозяевам. К разочарованию Ицхака, однако, в сердце Дова не погас уголек, взятый из очага предков.
3
Ревекка задумала принять крещение и выйти замуж за барона Шпигеля. Несчастная мать ее, Мерав, плакала и скрывала слезы от мужа. Просвещенца Натана застала врасплох крамольная метаморфоза, и он грустил и скрывал меланхолию от жены. Гостившая в их доме Маргалит не осмелилась написать в Божин о надвигающемся катаклизме.
Тяжелы были для Маргалит насмешки Ицхака над цадиками и хасидами. В Божине презирала многих, а Берлин открыл в ее сердце силу, что держит и не пускает в новый мир, и чем менее он похож на старый, тем крепче сила. “Над другими насмехаясь, за их счет себя утверждает…” – неодобрительно думала Маргалит.
Сестра обманула сестру, дабы счастье не упустить. Думала Маргалит, поедет с Ицхаком в Германию, и будет на глазах у него, и полюбится ему. “Он слеп!” – пеняла на сына Мерав и виновато глядела на пленившую ее материнское сердце гостью.
