А еще раньше перестать пялиться на Кьяру.
Он сделал над собой усилие, отвернулся и хмуро бросил:
- Занятия только через полтора часа.
- Я… знаю, - она снова закусила губу, будто не понимая, как это на него действует – а, может, действительно не понимала? - Я хотела позаниматься, пока никого нет, но не буду вам… тебе мешать.
- Стой, - Джонатан отрицательно мотнул головой, заставляя себя выбросить посторонние мысли. - Я хотел тебе кое-что сказать.
Опять замерла и смотрит выжидающе.
Может, все-таки линзы? Он ни разу в жизни не видел такого необычного цвета.
- По поводу вчерашнего…
Кьяра наклонила голову, показывая, что внимательно слушает, но промолчала.
- Хочу извиниться. Было…грубо. Просто меня бесит, когда кто-то не проявляет свой потенциал до конца. Ты ведь можешь больше, но тебя что-то останавливает…В общем, был не прав.
- Нет.
- Что нет?
- Ты был прав. Я трусливо хотела уйти… возможно, именно потому, что ты был прав. Но теперь…Не буду.
- Не будешь что? Уходить?
- Сдерживаться. И… уходить тоже.
Джонатан повернулся к девушке и улыбнулся.
- Хорошо. Может... прорепетируем вместе?
Идиот! Он действительно это сказал? Вот прямо взял и предложил сейчас, когда сам в таком взвинченном состоянии, репетировать вместе? Вдвоем, в миллиметре друг от друга, когда нет сдерживающего фактора в виде других студентов?
Псих. Или просто мазохист, мечтающий о том, чтобы его яйца взорвались.
А она опять таращится, теперь, правда, с искренним изумлением. Ну и чего удивляется? Он же её хореограф, это нормально - отрабатывать вместе движения. Можно подумать, он предложил ей переспать прямо на полу студии…
Дьявол.
Не сметь об этом думать!
- К-конечно, - девушка чуть запнулась, а потом неожиданно улыбнулась роскошной, открытой улыбкой, которая впервые была обращена только к нему.
И Джонатан понял что это будут самые сложные полтора часа за сегодня.
Кьяра.
Джонатан меня удивил. Сначала тем, что извинился - хотя вовсе не обязан был этого делать. Потом, что предложил отработать танец. Но еще больше я удивилась, когда поняла, что сегодня только я чувствовала себя свободной
Его странное, не поддающееся пониманию напряжение можно было, практически, пощупать.
Но та легкость, что я вновь ощущала, была непробиваема даже для этого напряженного внимания. Раскованность в сочетании с уверенностью в себе и совершенно безбашенным желанием удивлять - гремучая смесь, от которой потряхивало меня саму
А если прибавить к этому возбуждение, разлившееся при взгляде на его чуть поджатые губы, складку между бровями, которую так и хотелось разгладить, то становилось понятно, что это будут долгие полтора часа наедине.
