— Ты же вернул деньги, — мне стало интересно куда бы он без них поехал. Или где спрятал.
— В прошлый раз я спрятал их на вокзале в ячейке с кодом. Твой день рождение между прочим.
— Дим… — умиляюсь такой гадости и сама себя за это ненавижу, но и вернуться к нему не могу. Уже не могу.
— Олеся, ну поверь мне. Все ради нас. Поехали за Вовой и заживем на широкую ногу.
— Постоянно в бегах и страхе? Потом снова терпеть твое скотское отношение? — поднимаю брови, вытаскивая свою уже похолодевшую руку из его ладони и обнимаю себя за плечи.
Озноб бьет все тело, заставляя сотрясаться его, то ли от холода, то ли от того что происходит.
— Какое скотское? Да? я на руках тебя носил, — совершенно искренне удивляется он.
Я не сдержавшись, смеюсь. Как легко забыть все плохое, да? У Димы всегда была удивительная способность выкидывать из памяти то, что ему вроде бы не нужно, зато помнить все плохое по отношению к нему.
— Нет, Дима, теперь точно нет. Уходи сам, забирай деньги и уходи. Но я с тобой не буду. Я не люблю тебя. Больше не люблю, — делаю шаг назад, мысленно прощаясь с тем немногим хорошим, что нас связывало. Но вдруг вижу, как его взгляд из умоляющего превращается в озлобленный и бешеный.
Движимая инстинктом самосохранения, разворачиваюсь и делаю ноги.
— Да, мне вообще-то плевать! — вдруг кричит он мне вслед. — Ты едешь со мной! На границе с семьей пускают лучше, — с этими словами он рвет за мной и догоняет в несколько прыжков.
Дима закидывает меня к себе на плечо. Довольно легко, учитывая его постоянные обзывания в адрес моей задницы и бежит к только подъехавшей машине.
Мы уже почти у нее. Я пытаюсь извернуться, напоминаю про Вову.
— Потом заберем.
Он не слушает, уже пытается со мной на плече открыть дверь машины, как вдруг со всех сторон нас окружает свет автомобильных фар и шум полицейских мигалок. А по асфальту раздается топот тяжелых ботинок.
— Дмитрий Романенко, поставьте заложницу и руки за голову. Вы окружены.
Я даже не знаю, радоваться и пугаться. Но долго задуматься мне об этом не дают.
Дима сбрасывает меня на асфальт, из-за чего я больно бьюсь об задницу, а сам бежит куда-то в сторону.
Потирая ушибленное место, вижу, как его достаточно быстро нагоняют мужчины в форме, толкают в землю носом, цепляют наручники.
Смотрю на это все со слезами, сама не знаю то ли от боли, то ли от того что Дима теперь сядет надолго. Сглатываю, чувствуя как рыдание рвется наружу и облегчение обнимает своими руками. Впервые рада появлению полиции. Боюсь представить, чтобы было, увези меня Дима.
