— Одежду тебе придется заслужить. Понимаешь?
— Да, — шепчет она, закатывая глаза, от того как ее клитор трется об мою кожу.
Сильнее. Сильнее.
— Ты ничтожество, тряпка, потаскуха, — рычу, снова шлепаю по груди, а затем пока она не кончила, поднимаю ее выше и сажаю себе на лицо. — Крути, сука, жопой и кричи, потому что сейчас ты будешь рыдать.
И пока она елозит по моему лицу своей сладко — пахнущей промежностью, я жадно вылизываю узкую пещеру, глотаю смазку и продолжаю колоть Олесю языком.
Снова и снова.
Одна рука поднимается, стискивает грудь, другая задницу, а слух услаждают ее стоны и крики, которыми она захлебывается, дрожит всем телом, когда я увеличиваю скорость движений и силу давления.
Жадно лижу, жадно трахаю суку языком, почти кончая от того, как трясется в оргазме моя рабыня.
Еще последний спазм не сотряс ее тело, а я опрокидываю её на спину, рывком задираю ноги выше головы и вставляю в истекающую влагой, дырку член.
Сразу и по самые яйца. Олеся кричит снова, содрогаясь во втором оргазме,
Не слишком ли много для рабыни?
Давлю руками на лодыжки, сам встаю в планку, удивляясь насколько хорошая у Олеси растяжка и начинаю просто с бешеной скоростью долбить ее нутро.
Жадно, похотливо, по животному страстно.
Совокупляюсь с этой лживой сукой и наслаждаюсь каждым мгновение, что провожу внутри тесного, мокрого, пульсирующего лона.
Толкаюсь внутрь снова и снова, резче, наблюдая, как у этой жадной до секса твари, снова закатываются глаза.
Ебать!
Да она сейчас снова кончит.
Чувствую что зашел еще чуть глубже и кажется, для рабыни это стало последней каплей, она кричит, содрогается и рвет мне ногтями на спине кожу и… да! Кончает. Кончает! Кончает!
Я следом за ней, делаю два финальных сильных выпада, заливаю узкое, но уже расстраханое лоно спермой. Чувствую, как она стекает вниз, настолько ее много. Рык рвется из груди и я прижимаюсь к отменным сиськам, делая глубокий выдох, чувствуя смесь полного опустошения и прилива энергии.
Еще долго лежим не шевелимся, но я понимаю, пора и на работу.
Еле двигая одеревеневшим телом, встаю на ноги и тянусь к тумбочке. Сюда я сложил кое- что, недавно купленное для моей рабыни.
Она раскрывает глаза шире, когда я дрожащими руками цепляю на шею ей металлический, но прорезиненный ошейник, и за цепь сдергиваю с кровати.
Ловлю, когда ее ноги подкашиваются, и грубо целую пересохший от криков рот.
— За любое удовольствие придется заплатить. — отрываясь от пухлых губ, говорю я. — Поэтому ты сегодня так и останешься грязной, с моей спермой, засохшей между ног и ждать меня будешь в ошейнике. Поняла?
