Хочу напасть, но меня держат, приковав к твердому телу руки кандалы.
— Чтоб ты сдох! — кричу на мужа, сквозь целый поток слез и с отчаяньем бьюсь в истерике.
Господи, за что мне это? Неужели за измену? Неужели за то удовольствие, что я получала в руках не мужа. За тот восторг, что испытала первый раз в жизни. За любовь?!
— Это угроза! — кричит Дима, вытирая кровь с лица от моих острых ногтей. — Прошу зафиксировать
— Вообще-то, юридически... Это пожелание, — усмехается мой бесплатный адвокат. Мужичок с залысиной и очками. Он собирает документы. — Думаю. что еще нужно доказать, что моя клиентка к этому причастна.
Говорит уверенно, но в глазах я вижу осуждение. Он тоже не верит. Он тоже думает, что я воровка!
Он уходит. Диму уводят. И я продолжаю быть прижатой к чьему-то большому горячему телу. ощущать как часто и гулко бьется в чужой груди сердце в унисон с моим. Как две птицы в клетке. В той же клетке, в которую теперь хотят запереть и меня толкают вперед с рыком:
— Лживая тварь
Прохор! Он здесь
Я почти падаю, но удерживаюсь руками за стул и резко оборачиваюсь.
Он часто дышит, в его взгляде ненависть и презрение, в его взгляде ни капли той симпатии, что я так часто видела раньше.
Осматриваясь и с удивлением отмечаю. Мы одни. Возможно. он захочет выслушать, возможно он поймет.
— Прохор, — обхватываю себя дрожащими руками и возвращаю взгляд на взбешенного Прохора, стараюсь не смотреть на стены с облупленной зеленой краской. От одного вида ее, меня уже тошнит. Стараюсь не думать насколько ужасно сейчас выгляжу. Грязная, нечесаная.
— Я тут ни причем. Поверь мне.
— Отличная игра, Олеся Романовна. — едко усмехается он и делает шаг ко мне, нависая. подавляя своими размерами. обволакивая своей властной аурой и гневом. — Чья была идея запудрить мозги начальнику своими прелестями?
Он берет мои руки на плечах в тиски своих пальцев и больно сжимает.
— Чья была идея затрахать меня до потери пульса, чтобы я ничего не соображал?
— Прохор, это не так, — мотаю головой, кусаю дрожащую губу пытаюсь освободить руки. Г
Он только скалит зубы.
— У вас отлично получается играть святую невинность, при всей вашей умелости. Шлюха!
Он меня встряхивает меня так, что стучат зубы, так что слезы брызжут из глаз. а с губ исходит болезненный стон. Он сжимает меня сильнее, заглядывает в глаза, и я (О, господи!) против воли, кроме страха ощущаю болезненное, сводящее низ живота возбуждение.
— Прохор. это не я! Я бы никогда... — ною, всхлипываю и новая встряска.
