***
Велосипед резво ехал по одной из центральных улиц. На Женю всегда очень положительно действовали велопрогулки, он мельком осматривал осенний город, сентябрьская жара спала, и погода стояла идеальная. Запах города состоял из сочетания разного парфюма, осенней пыли и выхлопных газов и был ненавязчивым и приятным. Женька мчал на тропу здоровья, здесь, на этой ведущей через лес дороге, воздух был насыщен озоном и запах листвы, и тишина давали возможность вспомнить детство и отвлечься. Здесь Теплов проезжал одно с виду ничем не примечательное место, это был спуск к реке, склон тут был довольно крутой и поросший деревьями. Здесь маленькому Жене в прошлом дедушка показывая на обрыв рассказывал, о том, что в годы войны это было одно из тех мест, где расстреливали людей, пожилой человек пытался объяснить ребенку всю хрупкость и ненадежность нашего бытия, которое благодаря этим двум качествам имеет огромную ценность. Дедушка был ребенком войны, он помнит все лишения и весь страх тех лет. Задумавшись, пожилой человек смотрел куда-то на дно крутого склона, поросшего деревьями, словно высматривая там что-то, мальчик держал его за рукав.
– Деда, а пошли белочек покормим! – Александр Иванович будто очнувшись, дарил теплую улыбку малышу, – Пойдем голубчик.
Проезжая это место уже взрослым парнем, Женя не на долго пытался включить воображение и задуматься, что творилось в этих местах каких-то семьдесят лет назад, но проблемы насущные быстро возвращали его в сегодня, где были неоплаченные кредиты, не устроенная личная жизнь, и где относительная сытость и мирное небо над головой, казались вещами обыденными и не приносили большого удовольствия.
Проехав солидное расстояние по лесной дороге, Женя услышал хлопок, он сразу понял, что это колесо его велосипеда и, оценив все перспективы своего положения, стал громко ругаться, крепко матерясь. Километра три ему пришлось пройти пешком, и это только до того места, где горе-велосипедист смог вызвать такси. Проходя тот самый склон, Женя по обычаю повернул голову, но то бедственное положение, в котором он находился, занимало все пространство вокруг и не давало думать больше ни о чем на свете.
***
Когда Лев оказался во дворе, он ничего не видел кроме ослепительного света.
– Я сдаюсь, там больше никого нет! – его крик казался ему самому неестественным и принадлежащим кому-то другому. Он слышал немецкую речь, кажется, появлялись силуэты. Среди этого хаоса, совсем рядом Лев услышал надрывный голос Анатолия Борисовича, казалось, он плакал.
