Скарлетт
Отбросив джинсы и ботинки, Мэйс поднял меня, поддерживая одной рукой под колени, а второй под спину, и пошёл наверх, в кровать. После сумасшедшего секса внизу я не могла злиться, даже если бы пыталась, и даже не могла пытаться, потому что чувствовала себя, как лапша. Чёртова секс-скала.
Он упал на кровать, всё ещё со мной на груди, и наклонился, чтобы мягко поцеловать меня.
— Скар, я не пытался причинить тебе боль, утаивая что-то от тебя. Я просто не хотел тебя отпугнуть. Я люблю тебя. Я хочу тебя в своей жизни, но моя жизнь — это дерьмовое место для тебя, и мне не хочется, чтобы это дерьмо попало на тебя. Ты — единственная хорошая вещь.
Его тёплое тело прижалось ко мне, а его ласковые слова заставляли меня плавиться. Как я могла злиться на кого-то настолько мягкого и нежного? Я не могла понять логику. Её не было. Это был просто способ, которым Мэйс влиял на меня; некоторые вещи невозможно объяснить.
— Мне всё равно, Мэйс. Твоё дерьмо — моё дерьмо, да?
Это заставило его ухмыльнуться и сказать:
— У тебя грязный рот, детка. Я должен снова заткнуть его?
Я рассмеялась и стукнула его по руке, пока его тело дрожало от смеха.
— Ты любишь мой грязный рот. Особенно когда он обхватывает тебя.
Он перестал смеяться и дразнить меня:
— Теперь мне снова трудно думать. Посмотри, что ты наделала, — Мэйс схватил меня за руку и обернул её вокруг своей внушительной длины, что было действительно трудной задачей.
Тепло наполнило меня, когда я посмотрела на его ладонь, покрывающую мою маленькую руку, двигающуюся вверх и вниз по его члену. Наши нежные ласки превратились в другую горячую чашу сладкой любви, за которой последовал длинный душ. Я не могла не трогать его, когда он стоял передо мной голым; его тело было произведением искусства. Жесткие линии и гладкая кожа. Каждый дюйм моей кожи он проследил своим языком — и я имею ввиду каждый дюйм, неоднократно.
Когда он обернул вокруг меня белое пушистое полотенце, мой желудок заурчал, давая понять, что я пропустила обед. Мэйс, должно быть, услышал это. Его брови поднялись. Я просто сказала: «Еда» и пошла на кухню.
Позже той же ночью, свернувшись вокруг друг друга на диване, всё ещё голые после того, как Мэйс прервал завтрак, взяв меня на кухонном столе, а затем на полу в гостиной. Мне было удобно лежать с Мэйсом под мягким одеялом, прослеживая линии на его напряженном животе и осознавая, что это именно то место, где я должна находиться.
