— Что мы здесь делаем? — спросил Мэйс, когда я включила свет в задней части салона и направилась к моей машинке.
— Ты говорил, что хочешь больше татуировок. Сейчас очень удачный момент для этого.
Удивленный, он спросил:
— Ты собираешься делать это сейчас? Ты уверена? Как насчет твоей руки?
— Моя рука в прекрасном состоянии, видишь, — я несколько раз согнула и разогнула руку, чтобы продемонстрировать, что всё в порядке, — у меня есть эскиз, который ты нарисовал ранее и он готов к работе. Всё, что мне нужно, это моё полотно.
Я достала всё своё оборудование и проверила, чтобы всё было настроено и установлено на нужные места. Я села на табурет перед Мэйсом и оказалась как раз на уровне его ширинки — на самом деле не лучшее место для концентрации в данный момент. Прочистив горло, я тихо сказала:
— Тебе нужно снять…Оу…
Мэйс стоял передо мной без рубашки; Его обнаженная грудь и пресс, как стиральная доска, заставляли мой рот наполняться слюной. Мой взгляд проследовал по его животу к резинке трусов, этих совершенных V-образных мышц внизу живота было достаточно, чтобы любой женщине захотелось наклониться и лизнуть их. Мои трусики стали мокрыми, а мысли просто стекали в канаву.
— Пожалуйста, подойти к столу и ляг на левый бок.
Я очистила и подготовила руки Мэйса. В это же время я чувствовала, что он смотрит на меня, согревая мою кожу изнутри. Размещение трафарета было немного трудным, так как я постоянно отвлекалась на ощущение его гладкой кожи под кончиками моих пальцев, его ускоренный пульс и тепло его тела. Его опьяняющий взгляд, столь близкий мне, заставил меня дышать тяжелее, чем обычно. Я оглянулась и увидела, что он пристально наблюдает за мной, посылая мурашки по моей коже.
— Ты такая чертовски красивая, Скарлетт, — тихо сказал он мне. Его глаза выражали убежденность в том, что он говорит.
Вместо того, чтобы выдавать свои чувства, я спросила:
— Это то место, где ты хочешь тату? — кивком я указала на его рёбра. Даже я слышала, что мои слова терялись во вздохах.
Рука с татуировочной машинкой мягко опустилась на его кожу, знакомые вибрации добавились к тем чувствам, которые всегда приходят по моему телу, когда я татуирую кого-то. Что-то в гудении моей машинки, линии, узоры, изгибы в каждой части работы, которую я постоянно делала, могущество в моих руках, которым я могла как создать, так и испортить татуировку в один момент, доставляло мне ощущение странного спокойствия. Я уходила на свою волну, где не концентрировалась ни на чём, кроме чернил и моего холста. В тот момент, когда клиент садился передо мной, он превращался в один из моих шедевров. Был ли это маленький кусочек, половина руки или вся спина — это не имело значения. Кожа и чернила, татуировки — это была моя жизнь, моя любовь, моя страсть. Каждое творение заслуживало моего пристального внимания и заботы.
