Он улыбнулся мне и покачал головой.
— Нет, ты должна подойти к белому шару — просто иди сюда, я покажут тебе.
Я едва смогла стереть ликование со своего лица, когда подошла к его стороне бильярдного стола. Мэйс подошёл сзади и прижался своим твёрдым телом к моему. Он откинул мои волосы назад и нежно поцеловал в шею. Потом пробормотал:
— Вот, детка. Держи кий вот так.
Он установил мою руку на кие, его большая рука обхватила мою, значительно меньшую.
— Держи руку прямо здесь, на столе, — его голос стал намного тише.
Я сделала вид, что сосредоточена на игре, но мой мозг был сконцентрировал на той твердой длине, которая прижималась к моей заднице.
— Отводи назад.
Я перенесла кий минимально вдоль линии наших тел, мои вдохи превратились в короткие очереди — я становилась всё более и более возбуждённой.
— Да, именно так.
Он наклонился надо мной, слегка расставив ноги, положил руку на кий сверху моей, его дыхание щекотало мой затылок. От запаха мыла и эрекции, которая прижималась к моей заднице, мои трусики стали влажными. Моя девочка немного сжалась при мысли о нём, изгибающимся надо мной без одежды и без зрителей. Я нарочно пропустила удар на милю: хотя, возможно, такой эффект на меня произвели его губы, когда он поцеловал прямо за ухом и хрипло прошептал:
— Должен сказать, мне нравится, когда ты стоишь передо мной, вот так согнувшись.
Я немного забыла о том, что мы в общественном месте. Закрыв глаза, я снова растаяла.
— Ты хорошо пахнешь.
И это действительно так. Пахло мускусом, немного деревом и на сто процентов мужчиной.
Холодный воздух скользнул по мне, когда он отошел, чтобы сделать удар, оставив мне небольшое чувство потери.
Я притворялась бестолковой первую половину игры, намеренно пропуская удары, и задавая глупые вопросы, на которые заранее знала ответы.
И это было настолько весело, что временами трудно было не расхохотаться.
Мэйс помогал мне, рассказывая как поставить кий и выстроить шары.
— Не волнуйся, детка, некоторые люди просто не созданы для бильярда, — и он снова ошибался, а я пыталась скрыть смех, кусая губу и выдавая его за волнение.
— Знаешь, ты очень хороший учитель, — я опустила ресницы и полагалась на милую до боли улыбку.
— Ещё несколько свиданий, куча практики и ты в кратчайшие сроки будешь играть как профессионал.
Он снова становился мудаком.
Пришло время играть так, чтобы выиграть. Я хотела убраться отсюда, желательно куда-нибудь, где я могла бы снять с него серую рубашку Henley (прим. переводчика — Henley(англ.) фасон мужской рубашки без воротника, вертикальный вырез с пуговицами или кнопками), и расстегнуть кнопки на его черных джинсах. Когда он подошёл, чтобы ударить по шарам, я немного наклонилась над столом, выставляя моё декольте в виде, едва пригодном для показа общественности.
