Один из воинов обратился к Алексу:
— Откуда у вас такая одежда и обувь?
— Из Китая, — не задумываясь, ответил тот. Это первое, что пришло на ум.
— Что это такое?
— Это такая большая страна. Далеко отсюда — на Востоке.
— Там, наверное, живут великие мастера?
— Очень великие. Они могут всё.
Самому профессору удалось избежать столь пристального внимания благодаря тому, что он надел на себя верхнюю одежду Вильгельма, обулся в его сапоги, и практически не отличался от того, чью роль он играл. Его речь звучала почти без акцента, как будто профессор всю жизнь говорил на старогерманском языке. Правда, не осталось незамеченным изменившееся поведение Вильгельма: его дружинники привыкли видеть своего военачальника более развязным и простым. Теперь же их предводитель стал сдержан, молчалив и старался чаще уединяться. При этом он предпочитал больше общаться со своими «спасителями», переходя в разговоре с ними на непонятный воинам язык. Эти изменения в поведении рыцаря вызвали различные толки в отряде, но многие сходились на том, что во всем виновата контузия, которая таким странным образом повлияла на рыцаря.
Когда Игорь Борисович вышел из своей палатки, к нему подошел молодой воин с коротенькими рыжими усиками, ведя в поводу белого коня.
— Ваш конь, мой сеньор, — сказал молодой человек, сделав короткий поклон.
— Спасибо, — ответил ученый. — Ты кто?
— Синьор не узнает меня? — глаза юноши расширились от удивления.
— Прости, это проклятая контузия. Не все лица помню.
— Я — Юв, ваш оруженосец.
Игорь Борисович внимательно посмотрел на молодого человека. Оруженосец казался примерно одного возраста с Алексеем и Аждаром. Во взгляде читалась преданность. А стройная осанка выдавала в нем благородные корни.
— Прости, Юв. Обещаю больше не забывать тебя.
Игорь Борисович принял коня у Юва и провел рукой по мохнатой гриве. Конь настороженно поглядел на хозяина. Он вытянул свою морду к ученому и стал обнюхивать его лицо. Игорь Борисович внимательно следил за животным, опасаясь, что вдруг оно не узнает в нем Вильгельма. Конь резко мотнул головой в сторону. Ученый еле удержал его за уздечку. «Ну же, не стоит так пугаться», — проговорил Игорь Борисович, притягивая коня к себе. Животное немного успокоилось. Видимо голос ученого показался знакомым. Но все же умные глаза скакуна продолжали недоверчиво смотреть на рыцаря. Казалось, конь пытался угадать: действительно ли перед ним Вильгельм?
Профессор стоял в нерешительности. Одна рука держала повод, а ладонь второй принялась поглаживать теплую волосистую шею. При этом ученый вполголоса приговаривал: «Хороший, добрый конь, хороший». Раньше он никогда не имел дела с лошадьми. Хотя эти грациозные животные всегда ему нравились. И сейчас, ощущая теплое влажное дыхание скакуна, успокоившегося от нежного поглаживания и ласковых слов, Игорь Борисович начал проникаться симпатией к своему новому другу.
