Ральф всё-таки сел, опираясь на гору подушек.
– Пока я был в отключке, кто-то нашёл очередное последствие грехов молодости? Чьи вы ублюдки? Что я пропустил?
Голос его звучал по-прежнему тихо, слова – медленно. И вроде бы ничего в окраске речи не изменилось, но я почувствовал себя так, будто на меня равнодушно плесканули помоями. Да, помнится дядя Винсент, когда говорил о своём сводном брате, каждый раз упоминал, что ладить с ним, мягко говоря, было сложно. У Ральфа II была отвратительная манера бесить многих, если не всех.
– Откровенно говоря, – всё-таки не утерпела Синтия. – Очень и очень многое. Последние лет, скажем, двести?
Мазнув по сестре ничего не выражающим взглядом, цепким, словно с одного раза улавливающим суть и ставившим ценник, незнакомец вновь повернулся ко мне. В светлых бриллиантовых глазах читался вопрос.
– Это тот самый Криссталл-Холл, в котором ты жил когда-то, – я старался говорить медленней, чтобы успеть придумать, подобрать слова, способные смягчить ситуацию. Дать собеседнику возможность осознать сказанное. – Но, видишь ли, сейчас 2002 год. В то время, как ты умер, кажется, в 1840-х?
Ральф, взмахнув длинными ресницами, уставился на меня, не мигая. Лицо его словно заволакивало тенью и создавалась иллюзия, что глаза темнели.
– Я умер?.. Что за дурацкий розыгрыш?
Как у него так получается? Ни громкость, ни темпо-ритм речи не меняется, а ты кожей чувствуешь обжигающую ярость?
– Нет, Ральф. Никакого розыгрыша. Можешь убедиться в моей правоте, всего лишь пройдясь по дому. Он лучше слов скажет обо всём.
Резанув меня взглядом, Ральфе легко, словно в его теле не было костей, одним текучим движением поднялся на ноги и устремился к двери.
Я следовал за ним, Синтия – за мной. Мрачным хороводом мы кружили по дому.
Взгляд Ральфа задерживался на новых деталях – электричестве, телевизорах, кондиционерах. На тысячи мелочах, к которым я уже успел приспособиться и даже привыкнуть.
– Где все? – растерянно глянул он на меня.
На Синтию он почему-то старался не смотреть.
– Почему дом пустой?
– Не пойму, – раздражённо запахнув шаль на груди, проговорила Синтия. – Кого ещё ты хочешь увидеть?
– Кроме меня и сестры никого нет, – со вздохом ответил я на его вопрос.
– Но хотя бы прислуга должна быть здесь?..
Он оборвал фразу на полуслове и почти бессильно опустился в кресло, уронив голову на руку.
– Они все мертвы?.. Этого не может быть.
– Ну, можешь считать, что умер сам и попал в ад, – усмехнулась Синтия. – Никто же не знает на самом деле, что ждёт его после смерти. Может быть, все они живут в своём мире. А мы теперь вынуждены жить здесь. Не бойся, дорогой. Здесь не так уж и страшно. По-своему даже уютнее, чем в нашей прошлой жизни.
