— Нет, Леша. Все дело в том, что мне уже не девятнадцать и не двадцать пять. Делиться с другими я и раньше не умела. А вот собирать себя по кусочкам после твоего очередного внезапного отлета уже поздновато.
— А если я скажу, что ничего внезапного не будет? И прежние тоже не были внезапными.
— Это что-то изменит в финале?
Красивые пухлые губы сжались в линию, и взгляд красноречиво опять показал на дверь.
— Ты хоть понимаешь, что дурость все это? Традиция, блин. Из прошлого.
Вот теперь я уже завелся по-другому. От возбуждения не осталось и следа. Руки пекло от желания отшлепать одну вредную особу. И после снова зацеловать. До протяжных «еще», ее ладоней на мне и убийственно-сладкого предвкушения близости.
Гадство! Только с ней так тормоза отказывали. Ведьма моя! А что предложить вместо трех недель? Отношения на две страны? Вот так сразу? И будто не было двенадцати лет порознь. Словно я тот прежний идиот, а она молодая коза, трепавшая мне нервы?
— Леш, если тебе от этого будет легче, считай меня фригидной сучкой или кем-нибудь еще.
Всем своим видом демонстрируя, что разговор закончен, Поля выбралась из моего захвата и встала у раскрытой двери.
— Прошу на выход. Наверняка тебя еще сегодня ждут новые подвиги.
Я стер с губ очередные кровавые капли. Поправил все еще дубовый член. И выдохнул.
Гештальт отказывался закрываться. В трусах у некоторых дам аж хлюпало, мою шею и верх спины пекло от свежих царапин, но птица Обломинго уже расправила крылья и начала свою песню.
— Я ведь от тебя так просто не отстану, — сказал и для нее, и для себя. Как озарило.
— А вот это уже точно традиция.
— Зря…
Выходить не хотелось. Меня будто крюками здесь держало. Врос в эту маленькую квартирку. Корни пустил.
— Значит, тебе не повезло…
— …опять. — Чуть не саданул в стену.
— Повезет в чем-нибудь другом. — Полина опустила взгляд вниз и отвернулась. — Или с другой.
***
Спускаясь по ступенькам старого дома, я успокаивал себя тем, что Кутузову тоже пришлось вначале сдать Москву. И ничего! Потом как-то победил. Вот и у меня получится.
На успокоение ушла вся дорога. В салоне машины, если принюхаться, можно было почувствовать тонкий цветочный аромат — Полькины духи. А на опустевшем заднем сиденье — легко представить ее саму. В проклятых брюках, строгую, зыркающую на меня, как полицейский на нарушителя скорости.
Со скоростью, кстати, я и правда накосячил. Хватку потерял. Ушел с нейтралки сразу на пятую передачу. И теперь нужно было заводить свою резвую машинку заново.
