Мой друг Мегрэ [изд. "Маяк"] | страница 35

Мегрэ поискал глазами инспектора, но его не было видно. Пришлось принять вино, которое Поль налил ему, а люди у бара подвинулись, чтобы освободить ему место.

— Итак, комиссар?

С ним уже заговаривали, и он знал, что через несколько минут лед будет сломан. Несомненно, обитатели острова с утра только и ждали этого момента, чтобы познакомиться с ним. Их было довольно много, не меньше десяти, все в одежде рыбаков. Двое-трое имели более солидный вид; вероятно, это были мелкие рантье.

Что бы там ни подумал мсье Пайк, надо было выпить.

— Вам нравится наше местное вино?

— Очень.

— В газетах пишут, что вы пьете только пиво. А Марселен говорил, что это неправда, что вы не отказываетесь и от графинчика кальвадоса. Бедный Марселен! Ваше здоровье, комиссар...

Поль, хозяин, который знал, чего надо ждать в подобных случаях, не ставил бутылку на место и держал ее наготове в руке.

— Это правда, что он был вашим приятелем?

— Да, я его знал прежде. Он был неплохой парень.

— Конечно. А правильно написано в газетах, что он родом из Гавра?

— Правильно.

— Это с его-то акцентом?

— Когда я был с ним знаком, лет пятнадцать назад, он говорил без акцента.

— Слышишь, Титен? Что я всегда говорил?

Выпили по четыре, по пять рюмок... перебрасывались словами, просто так, для своего удовольствия.

— Чего вы сегодня хотите поесть, комиссар? Разумеется, у нас есть рыбная похлебка. Но может быть, вы не любите провансальской рыбной похлебки?

Мегрэ поклялся, что любит как раз только это кушанье, и все пришли в восторг. Сейчас не время было по очереди знакомиться с каждым из тех, кто окружал его: отдельные лица не очень запоминаются в общей массе.

— А вы любите анисовую водку, настоящую, ту, которая запрещена? Налей всем по рюмке анисовой, Поль. Наливай, наливай! Комиссар ничего не скажет.

Шарло сидел на террасе и читал газету; перед ним стояла рюмка.

— У вас уже есть какие-нибудь предположения?

— О чем?

— Да об убийце же! Морен Бородач, который родился на острове и не уезжал с него семьдесят лет, никогда не слышал ни о чем подобном. Были случаи, когда люди тонули. Одна женщина с Севера пять или шесть лет назад пыталась покончить с собой, проглотив снотворное. Один итальянский матрос, поссорившись с Батистом, ударил его ножом в руку. Но чтобы настоящее преступление… Никогда, комиссар! Здесь даже самые злые становятся кроткими, как ягнята.

Все смеялись, пытались что-то сказать, потому что главное для них — говорить, сказать все равно что, чокнуться со знаменитым комиссаром.