Данила, музыкант
Все эти лозунги «мы классные, мы невероятные» мне не нравились никогда. Ну классно, что вышли, а что дальше? Тупиковая ситуация, патовая. Люди без оружия. Взяться какой-то боеспособной структуре среди протестующих неоткуда. У нас народ кто — программисты и доярки. Хотя разогнать ОМОН, который ни с кем, кроме мирных людей, дела не имел, не проблема. Они смелые, когда впятером на одного и все в масках.
Кирилл, инженер
Две тысячи уголовных дел. И не понимаешь: за одно и то же ты можешь получить административку, а можешь — срок. Люди, которые шли на маршах в первых рядах, — всем уголовка. Штрафы — сто базовых окладов. За флаг дома могут уголовку дать. Приходят к тебе в квартиру, снимают, тебя забирают на 15 суток. Был очень оппозиционный район Новая Боровая, долго боролись, флаги не снимали — им отключали отопление в минус 15.
Столько было сообщений об изнасилованиях, о мужских изнасилованиях дубинками, — и ты каждый день ждешь, что у кого-то сорвет башню и кто-то выйдет с ружьем. Тебя уже раздражает мирный протест. Ты считаешь, что это правильный путь, до сих пор так считаешь, но уже столько злости.
Но была классная новогодняя ночь. Было много салютов в 23:34 — это наша 58-я статья, все улицы гудели. Было очень здорово, что эту статью, самое зло, ты превращаешь в праздник. Потом все смотрели обращение Тихановской — как будто страна разделилась на две параллельных реальности: у нас свой Новый год, свой президент, свои разговоры, мысли.
Данила, музыкант
Ничего не можешь делать. Контролируется все, все мобильные операторы. Ты как под лупой. Я плохое очень чувствую. Такие чувства человек испытывать не должен. Это чувство торжества зла — и ты ничего не можешь сделать. Человеку важно видеть, что добро восторжествует рано или поздно. Потому что если это не так, надо переходить на ту сторону. Желание такое: появился бы лидер. Не знаю, генерал мятежный. Желание — взять автомат, идти за ним, освобождать родину от нечисти.
Федор, музыкант
После тюрьмы я чувствовал себя плохо. Решил больше не ходить, чтобы Новый Год в тюрьме не встречать. Последние два месяца я был во внутренне-истерическом состоянии. Оно тихое, ядовитое. Пару раз, подвыпив, начал предъявлять друзьям, что они в тюрьме не сидели. Просто выплеснулось то, что в себя поглубже засунул, — страх, разочарование, боль, обида на людей. Вот, если бы нас было чуть больше… Мол, не имеете вы права сидеть и об этом разговаривать, потому что пяткой не пошевелили. Трезвым я так не думаю, но перегной полез.
