Я же просто сидел на краю одного из склонов. Там, находясь среди снега и смотря на Приэльбрусье, ощущение такое, что ты можешь все, даже летать среди облаков. Там ты невероятно близок к небу.
Я не помню, почему я там был, в моей памяти слишком много воспоминаний о красивых местах, которые так привлекают туристов. Но именно там я нашел то, что захотел больше всего на свете. Больше крыльев, больше свободы.
Все случилось очень неожиданно. В один момент я сижу и отдыхаю, любуясь потрясающими видами. А мгновение спустя рядом со мной прямо в сугроб садится маленькая девочка. Она подошла тихо-тихо, как кошка. И села совсем близко к краю. На ее лице было такое благоговение, глаза были широко распахнуты, в них было восхищение и такой сильный интерес!
Я беспокойно начал оглядываться, ища родителей этой малышки. Да, нашел. Спокойствия мне это не принесло. Они стояли, слишком поглощённые друг другом. И их лицах светились от счастья и любви. Такое сочетание всегда греет душу, но не в тот момент. Ведь девчушка такая кроха, и она сидит так близко к краю. Я замер, стараясь не спугнуть ее и боясь дотронуться.
Она была так сосредоточена на своих ощущениях, на картине, что открывалась перед ней.
Но тут произошло то, чего я никак не ожидал. Да никто на моем месте не ожидал бы. Эта кроха повернулась ко мне. И посмотрела так, как будто она меня видит. А я точно знал, что видеть она меня не должна.
Издержки профессии.
Люди меня видят только два дня в году, даже меньше: с ночи тринадцатого февраля и до утра пятнадцатого. Все остальное время я не существую, я невидим. Ведь именно я привожу любовь в жизнь людей. А эти дни, они настолько пронизаны духом романтики, верой в любовь, что такие, как я, становятся видны всем.
Особенно тем людям, которые отчаянно в нас нуждаются или которые очень счастливы в своей любви. Но дети нас не видят. Им еще рано. А эта кроха сидит и смотрит прямо мне в глаза своими огромными восторженными глазками василькового цвета.
И стоило заглянуть в душу этой малышки, как мой мир пошатнулся. Она смотрела на меня — ее душа. И мое мировосприятие, все правила и законы, начали рушиться. Но вот девочка приоткрыла губки и нанесла новый удар:
— Ты тоже видишь ЭТО?! — она так выделила последнее слово, что стало понятно, что девочка говорит не просто о красивом виде на горные вершины.
— А что ты видишь, малышка?
— Я — Варя!
Ну да, и правда, не малышка, а целая Варя. Вон как бровки хмурить начала.
