, сейчас бы я лично забил в его глотку кляп».
— Пулю и пыж — добей! Забойник на место —всунь! — остервенело лаяли команды.
Майору казалось, что Санта-Инез насчитывает гарнизон в две, если не в три сотни защитников; и, уж сто против одного, все они лучшие стрелки в округе.
Диего шевельнулся в кровати, стараясь подняться. Напряжение ясно читалось в его запавших глазах. Он чертыхнулся; было обидно ощущать себя слабым. Когда первый укус отчаяния миновал, де Уэльва вновь попытался подняться. Ладони стали скользкими от пота. Он попробовал повернуться и сбросить на пол ноги, но отбитое тело прошила боль. Затея не удалась. После нескольких тщетных попыток майор оставил свое намерение и сосредоточился на экономии сил:
«Будь проклята эта жизнь! Я слаб как ребенок! Сколько еще лежать?» Диего прищурил глаза, чтоб в них не затекал пот. В его комнате, молодой от солнца, звенели тишина и мухи. Успокаивало одно: секретный пакет был на месте. Тереза жива, и он, слава Господу, тоже.
Падре Игнасио, сосредоточенный и скупой на слова служитель церкви, дважды заходивший справляться о состоянии идальго, на вопросы майора степенно ответствовал:
— Сеньорита в порядке, сын мой. Сейчас ей нужны заботливые руки и внимательный взгляд сиделки. Будьте уверены, и тем и другим она не обделена. День, два, — и юница сможет увидеть вас.
Дон Диего горел и множеством других вопросов, однако отец Игнасио всякий раз уклонялся от ответов, ссылаясь на слабость сеньора и, осеняя крестом больного, покидал келью.
Это настораживало, раздражало и бесило майора. Временами бессознательная паника снова томила его душу и тогда, из-за нервного потрясения, по обессиленному телу от поясницы к плечам полз озноб.
«Почему настоятель избегает разговоров? Действительно ли жива Тереза? Куда запропастился Муньос? Как мы оказались в Санта-Инез?» — десятки «как?» и «почему?» давили грудь.
Но не только эти вопросы занимали испанца. Чем более он приближался к цели — к владениям Эль Санто, тем сильнее грыз его душу червь сомнения. И то верно: Диего де Уэльва оставил Испанию за кормой галиона, когда строптивый герцог Веллингтон44 уже теснил ожесточенного, огрызающегося Сульта45 к Тулузе. Победа была близка, она уже была видна без подзорной трубы, но вот беда: близость ее не приносила радости и торжества.
В Кадисе Мигель Лардиссабаль, управляющий по делам в Новом Свете, вооружая майора последними инструкциями, был озабочен и хмур. Он не стеснялся в выражениях и был категоричен:
