— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
— Настойчив, гостенек! Чем не татарин под Рязанью?
Взволнованные офицеры пристально вглядывались в силуэт преследующего их уже четвертые сутки зловещего корабля. На палубе взялась тишина ярче дуэльной. За бортом волны продолжали лениво, но мощно бить своей грудью о медь обшивки, и брызги всякий раз взлетали веселым фонтаном, сыпались на палубу шумливо, словно весенний дождь.
Андрей Сергеевич опустил старинную, в медной оправе подзорную трубу. И без того на душе было тесно и гадко, точно необходимо было разорвать какое-то кольцо, сковавшее душу, а теперь… Он распахнул ворот и крепко потер ладонью грудь. Клочья мыслей, обрывки непонятных фраз, лица людей, виденных когда-то, тени и серпантин ситуаций горячечно сплетались в гордиев узел73, вертелись и не выходили из головы. «Дьявольский бриг! — он, конечно, узнал его, но не хотел верить. — Висельник Гелль! Господи, убереги!» И вновь перед глазами закувыркалась кармановская корчма и дом, объятый огнем, и жуткий ночной визитер, хрустящий золой на чердаке. Нужно было принимать решение, но на душе — пустота и хаос. Всё опрокинуто, выжжено под корень, будто чрез душу прошел смерч. «А я-то, глупец, полагал, фрегат — мое надежное укрытие, на коем способно укрыться от окружающего безумия…» — в мозгу застряла стальным обрезком мысль о невозможности изменения рока. Думы продолжали свой ход, и рано было говорить о прозрении, но постепенно зрела идея, наливаясь все явственнее, сплетаясь кольцо за кольцом, точно кольчуга.
— Андрей Сергеевич… — тихо-тихо прозвучало рядом.
Преображенский внутренне вздрогнул. Голос Гергалова долетел до него как незримое острое жало. И тотчас сердце засаднило, как саднит порез осокой.
— Каюсь, брат, прости, — мучительно, но проникновенно прошептал Александр. Ветер трепал светло-русые волосы, а сам он, не поднимая глаз, стоял и молчал, будто ждал приговора судьбы. По бледной щеке его катилась слеза.
* * *
Вызволенный из заточения по такому случаю Тараканов горячо заверил, глядя на далекий парусник:
— Он, вражина, ваше благородие! Тут сумлеваться нет возможностев.
Капитан отдал приказ быть готовыми к бою, а офицерам, включая и низшие чины, срочно собраться в кают-компании.
