На том наши дорожки и разошлись. Передали его американцам, выслушали вежливые, сквозь зубы процеженные, благодарности. А после нам с Оксаной по медальке от НАСА прислали. Красивые такие. Синенькие, с позолотой по краям, крестики. То ли за выдающуюся службу называются, то ли за заслуги.
Уже в санатории, где мы приходили в себя после всех коврижек, получил я посылку из штата Алабама. Адрес такой и был: «Герою Советского Союза майору Шпагину». Заметно, что вскрывали. Я так думаю — специально следы оставили, чтобы мы, значит, увидели и прониклись заботой. Но ни бутылку виски, ни коробку с духами для Оксаны, не тронули. Получается, нашла благодарность героев. Честно, эта посылка больше непонятных американских побрякушек порадовала.
Душевно мы с Оксаной посидели, распробовали иноземный напиток. Попрощались, значит. Не захотела девчонка на «Алмаз» возвращаться. «Нечего, — заявляет, — нам с американцами воевать, нам дружить надо!» А я вдруг загрустил, потому, как не понял, откуда в ней этот пацифизм взялся. Вру, конечно, всё я понял, видел, как они с Джоном переглядывались, как он ей, будто с фото шесть на девять, скалился. Всё я понимал. Только объяснить ей всё равно бы ничего не смог. Для неё всё ясно: «миру — мир», «нет войне». И я бы со всей душой, только служба другое в мозги вбила, да так крепко, что одной белозубой улыбки чтобы разубедить, маловато. Так уж мы устроены, что без врага жизнь — не жизнь. Ежели кто-то мешает, тогда горы своротим, зубы стиснем и дорогу в светлое будущее проложим. Просто назло! Иначе… Когда ещё появится тот самый человек будущего, который не за жрачку, а за идею… Я так думаю, если кто кого по глупости одолеет — мы американцев, или они нас — тот сам быстро загнётся, потому что отупеет и зажрётся.
Тут главное — удержаться, не перейти черту, за которой настоящая война. А удержаться трудно. Иногда хочется шмальнуть, и чтобы ответили, и чтобы понеслось… Ладно, не о том говорю… Не на кухне же.
Так уж получилось — распрощались мы с девчонкой. Написал ей рекомендацию в отряд космонавтов. Мной подписанная бумажка, немного стоит; и что же, что герой, у них там все герои. А вот батя наш Иосиф Давидович, тот поохал, попричитал, да связался с кем надо. Георгадзе, он такой, для своих в лепёшку расшибётся.
Случалось, мы с Оксаной и после созванивались, бывало, и встречались, только никакой душевности из этих встреч не вышло. И то сказать, кто я — старый инструктор, и кто она — герой-космонавт, участник первой высадки на Венеру. Её именем пионерские отряды называют, а моим зелёных юнцов, только прибывших на «Алмаз», пугают.
