Я ощущаю его за спиной. Димины руки обнимают меня, он прижимает меня к себе. Чувствовать его тепло, его поддержку — для меня это так важно сейчас. Нет, он не сможет заглушить мою боль — никто кроме Зу не сможет. Но рядом с Шестаковым мне не так страшно.
— Нужно переодеться, Сами. Давай, я помогу, — он стягивает с меня одеяло.
Озноб начинает бить сильней. Шестаков осторожно поднимает меня в сидячее положение.
— Давай, маленькая, помоги мне, — он поднимает мои руки вверх, стягивая вечернее платье, а потом быстро надевает свою футболку и укладывает меня на подушку, укрывая одеялом.
— Тебе нужно выпить. Хотя бы чуть-чуть, — он протягивает мне кружку с горячим напитком. Мне не хочется, но я делаю это на автомате. Я понимаю, что должна бороться. Должна делать хоть что-то, только не давать себе возможность впасть в депрессию. Знаю, если снова окажусь в этом болоте — попаду на самое дно.
Делаю глоток напитка, это травяной чай. Он обжигает, но немного успокаивает. Меня хватает только на пару глотков. Дима устраивается рядом со мной, гладя мои волосы и плечи.
Я стараюсь не думать о НЕМ. Я смотрю на Шестакова, цепляюсь глазами за детали. Замечаю, что на его скуле появился пластырь, вижу, что под левым глазом уже налился синяк.
— Отдыхай. Завтра возьму отгул. Хочешь, можем поехать за город к тому озеру? Порыбачить… — он гладит мои пальцы, а у меня слезы по щекам. Я благодарна богу за этого мужчину. Он — мое спасение, моя защита. И я не позволю никому сломать то, что есть у меня сейчас.
— Хорошо, это будет здорово, — киваю, силясь улыбнуться. Мне не хочется никуда. Зарыться бы в одеяла как в раковину и не выходить никуда. Но жизнь продолжается и отсидеться вряд ли получится.
Дима прижимает меня к себе. Я вдыхаю его запах, и чувствую себя тварью. Потому что с ним нет и доли того, что происходит со мной когда рядом Заур.
— Прости меня…
Он слегка отстраняется, с удивлением заглядывая в мои глаза.
— За что?
— За все что было, что тебе пришлось пережить. Прости, Дим…
— Иди сюда, — он касается моих губ своими. А я спешу спрятать лицо на его груди.
— Ты нет твоей вины, Сами. По другому я не мог поступить. Ты — со мной и не бойся ничего, я не дам тебя в обиду.
Я посмотрела в его глаза. Он верил в то, что говорил. Он любил меня, и я чувствовала это. Сейчас я куталась в его любовь как в теплый плед.
— Ты не знаешь его, Дим. Ты не знаешь, на что он способен.
— Он сделал тебе больно?
Я отрицательно покачала головой. Физической боли нет, но о другой Димке не нужно знать.
