Я знал только Степана, который ушёл из дома по собственному желанию. И вот теперь он, а не я, стоит на фотографии рядом с Ритой и смотрит на неё голодными глазами.
Черт! Холодный виски опалил мне горло. Вот такой парадокс. Отвыкший к алкоголю, я задохнулся и закашлялся. Дима бросился ко мне с салфеткой.
— Может, поедем отсюда, Антон Николаевич.
— Подожди, я ещё не готов, — едва выговорил я, и запил жгучую жидкость водой.
— К чему?
— К разговору с матерью. И с тобой.
— А со мной, о чем хотите?
Я не ответил. Надо уговорить Димку меня сопровождать, но согласится ли он? Вот в чем вопрос. Зазвонил телефон. Я мельком глянул на экран — Максим.
— Ну, что?
— Купил.
— Отлично.
— Рейс в шесть утра. Не опаздывай.
— Ладно.
Я держал телефон в руках, не решаясь его убрать. Так хотелось получить хоть чьё-то одобрение и поддержку! Именно сейчас навалилось отчаяние из-за своей беспомощности, неутоленных желаний, любви к Рите, которая почище виски жгла меня изнутри.
Я открыл журнал звонков, набрал уже знакомый номер и долго слушал длинные гудки, не решаясь отключиться. Разумом понимал, что кафе уже закрыто. В Израиле почти ночь, а в Москве ещё на час больше.
Выдержанный виски гулял по крови, а сердце сжимала тоска. Я открыл сайт кафе и стал разглядывать фотографию. Намеренно увеличил, чтобы видеть только родное лицо.
— Это ваша девушка? — спросил Димка.
Я обернулся: он стоял сзади и тоже смотрел на фото.
— Жена, — как дыхание вырвалось внезапно это слово.
— Кто? — Димка вытаращил глаза.
— Жена, о которой никто не знает. Вот ее мне и надо сейчас спасти.
— От кого?
— От матери. Она вдруг решила разыскать Риту и притащить ее в Израиль.
— А разве это плохо? Ваша любимая будет рядом.
— Плохо. Мать ее ненавидит. Из-за неё мы и поженились тайно. Много всего случилось. Ещё и авария эта… И Рита о ней не знала.
— Ек-макарек! — воскликнул обычно спокойный охранник. — Ну, вы даёте!
— Да, я ещё тот засранец! Ладно, вечер воспоминаний закончился. Поехали.
Я вернул размер фотографии на место.
— А где это она? — опять спросил Димка.
— Она работает в Москве, в кофейне с таким поэтичным названием «Белая черемуха».
— А это кто? — палец охранника уткнулся в детей.
— Не знаю. Наверное отпрыски Людмилы. Вон, беременная женщина стоит.
— Странно, девочка совсем на неё не похожа. Если бы я встретил вас рядом, непременно бы подумал, что это ваша дочь. Одно лицо.
— Чт-о-о-о?
На меня слова Димы произвели эффект разорвавшейся бомбы.
Я поднёс телефон к глазам и увеличил фото девочки. Милые светлые кудряшки облепили лоб, серые глаза смотрели с насмешливым прищуром. Малышка держала за руку мальчика и улыбалась, показывая мелкие, как у белочки, зубки.
