— Рита, ты можешь временно куда-то скрыться? Потом снова вернешься на работу. Возьми отпуск.
Первый шок прошел, и мозги стали работать. Если Антон не хочет говорить об аварии, значит, все хорошо. И чего я всполошилась?
— Уехать? Зачем? Я только-только обосновалась на новом месте. Нет, ни за что! Никакие Анны Анатольевны не лишат меня любимого дела.
— Рита! Ты меня не слушаешь!
— Антон, я все понимаю, но наши с тобой пути разошлись пять лет назад. Если бы ты сообщил мне об аварии сразу, возможно, мы были бы до сих пор вместе. Но, увы, нельзя пойти против судьбы.
— Но мы женаты! — воскликнул Антон. — И я матери об этом не говорил.
— И что? А ты знаешь, что книга записей регистрации брака пропала?
— Не может быть! — голос Антона опять звучал встревоженно.
— И из электронных документов наша строчка тоже исчезла.
— Как?
— Очень просто. Нет ее, и все. Я хотела восстановить свидетельство о браке, иначе живу в непонятном статусе, как соломенная вдова, а оказалось, я давно свободная женщина. Как видишь, то, что ты не сказал матери о женитьбе, ничего не значит.
— Ничего не понимаю, — голос в трубке отдалился и стал звучать странно: будто человек на другом конце задыхается.
— Антон, ты как? Что с тобой? — но в ответ только тяжелое дыхание.
В душе все всколыхнулось и сжалось в тугую пружину: я перепугалась не на шутку.
— Я на месте. Последствия аварии.
— Черт возьми! Ты можешь членораздельно рассказать, что случилось?
— Ничего особенного. Вышел рано утром из отеля, взял с собой свидетельство, хотел поговорить с родителями о нашем браке. Замечтался, а тут гололед, машина, вот и попал под колеса.
Я слушала его, а перед глазами проявлялась картинка: я стою в холле большого стационара, а навстречу мне идет злая Анна Анатольевна. Вот она толкает меня плечом и шипит сквозь зубы:
— Убирайся.
Вместе с картинкой материализовалась какая-то мысль, но я никак не могла ухватить ее за хвост.
— Погоди, а в какой больнице ты лежал?
— Меня сначала привезли в тринадцатую городскую клиническую больницу, а потом родители отправили в Германию.
— Но… ничего не понимаю, — я действительно растерялась, потому что вспомнила, что именно там побывала со Степаном. — Я видела твою маму, и она мне ничего не сказала.
— Когда это было?
— Примерно через две недели после того, как ты пропал.
— Мама была еще в шоке.
— Антон, почему? Что тогда случилось?
Вдруг страшный грохот раздался у меня в ухе. Я испуганно подпрыгнула. Мне показалось, что сейчас сердце остановится от страха, и я закричала:
