Я на четвереньках, как человек-паук, добралась до нее и дернула вниз. Мы вместе повалились на пол. Я потащила Анжелу за собой под крайний стол и вовремя: к стеклу прижались ладони, а потом нарисовалось приплюснутое лицо.
— Мамочки мои! — взвизгнула Анжела и полезла за телефоном.
— Молчи!
— Я полицию вызову.
— Молчи. Замри!
Мы схватились друг за друга и несколько секунд, не отрываясь, смотрели на дверь и тряслись. Наконец Блонди выпрямился. Разглядел он что-то или нет, мы так и не поняли, но он спустился с крыльца и пошел к машине, припаркованной у тротуара.
Как только автомобиль скрылся из виду, я выдохнула и еще больше задрожала: адреналин бушевал в крови.
— Кто это был? Ты чего так испугалась? — шепотом спросила Анжела.
Я потащила ее за собой в кухню. мы на четвереньках преодолели зал и смогли расслабиться, когда закрыли за собой дверь в задние помещения.
Я кинулась в ванную и повисла над унитазом. Анжела, все еще не понимая, что сейчас произошло, сочувственно гладила меня по спине, пока я выбрасывала в туалет остатки нашего чаепития.
Подруга помогла мне встать и умыться, а потом бережно посадила на стул.
— Рита, ты меня напугала. Кто это был? — тихо спросила она, поглядывая на закрытую дверь.
— Друг Антона. Тот. Блонди. Ты его ни разу не видела.
— О боже! Это что, война началась? Сначала была телефонная атака, а теперь перешли в открытое наступление?
— Не знаю. Ну, почему ты не позвала меня к телефону? Вдруг Антон хотел о чем-то предупредить! — простонала я.
— Да, ну! — махнула рукой Анжела, но в ее лице заплескалась растерянность. — Просто вспомнил о тебе, вот и решил узнать, как ты живешь. Даже дружка подослал.
— Не мог он просить Павла. Они на ножах были. При мне дважды дрались. Антон из-за него заболел тяжело.
— Правда? Тогда что этот хмырь делал у двери кафе?
— Не знаю, потому мне и страшно. Вспомни, что Антон говорил?
— Да, я не слушала. О боже! Прости меня, я же не знала.
Подруга всхлипнула, потом обняла меня и заревела в голос.
— Анжела! Хватит посыпать голову пеплом! Вспомни! Иначе мне придется собирать вещи и уезжать назад, в Любимовку. Там меня никто не найдет.
— Ну… Погоди. Что-то блеял вроде: «Позови Риту, срочно!» Потом козой меня обозвал, я еще больше разозлилась. Как-то даже телефон из розетки выдернула, чтобы не доставал.
Анжела от смущения не знала, куда себя деть. Она снова поставила на плиту чайник. Налила нам по чашке, размешала сахар. Я пригубила чай, потому что горло судорогой сводило от сухости, но не смогла проглотить: он был похож на смертельную дозу яда, столько сахара в него положила подружка.
