— Нет, она ничего не рассказывает. Матерится только.
— Странно. Ты все же раскрути ее на разговор. Не нравится мне все это. Чувство какое-то странное, будто беда надвигается.
— Это у тебя сенсоры секьюрити заработали, — засмеялась я. — Все нормально. В кафе, где нет спиртного, алкаши не заглядывают.
— И все же, поговори с ней.
Я удивленно смотрела на Степана и не узнавала. Со мной он всегда был строгий, предупредительный, следил за каждым моим движением и все старался помочь, поддержать, подхватить, донести. С Анжелой он вёл себя совершенно иначе: шутил, улыбался, и казался приветливым и милым человеком.
Я только плечами пожимала, глядя на эти перемены, но в душе не шевельнулась ни одна клеточка. Степан был другом, а друзей не ревнуют. Мне даже бороться за его внимание не хотелось. Я ловила себя на мысли, что чувствую облегчение, когда он выполнял распоряжения Анжелы и был вдалеке от меня.
Сегодня день тоже пролетел незаметно. Зазвонил телефон. мы посмотрели на него напряженно. Анжела на рысях бросилась к стойке бара, схватила трубку, но сразу передала мне: звонила Людмила.
— Рита, как дела? Справляетесь?
— С трудом.
— Ничего, вот рожу и выйду к вам на помощь.
— А малыша с кем оставишь?
— Т-ю-ю-ю, нашла проблему! В люльку — и с собой, — засмеялась Людочка.
Вечером, уложив Леночку спать, мы с Анжелой пошли в кухню выпекать торты и пирожные. Это уже стало привычной работой: днём крутимся в кафе, а вечером печем. В свободное от посетителей временя я ещё занималась бухгалтерией и документами.
— Знаешь, — я начала разговор издалека, — придётся нанять ещё сотрудников. Иначе мы так и будем крутиться втроём без выходных и личной жизни. А выручка почти полностью идёт на закупку продуктов.
— Рита, может, будем использовать что-то подешевле? Надо калькуляцию хорошую сделать.
— Вот видишь, этой кропотливой работой кто-то должен заниматься, а я не успеваю.
— Тогда предлагаю устроить выходной. Почему мы без отдыха пашем?
— Тоже верно, но жалко сейчас перерыв делать. Только открылись, и клиенты постоянные появились.
— Ты как собака на сене: сама не «ам» и другому не дам. Решись уже!
Я удивленно посмотрела на Анжелу: она была раздражена. Подносы и тазики с тестом с грохотом летали по разделочному столу. Того и гляди вывалит на пол испечённые эклеры, заготовки для пирожных и коржи для торта. Я вымыла руки и обняла ее:
— Подружка, давай чайку попьём. Днём все кофе да кофе, а я чаю хочу, с мятой.
