Я бегом собрала хныкающую дочь и потащила ее в садик, оставив Анжелу распоряжаться в кафе. Она должна была заполнить приготовленными вчера сладостями витрину, заправить кофемашину и сделать на скорую руку завтрак.
Я прибежала обратно, запыхавшись. Подруга стояла с телефонной трубкой в руках и кого-то громко отчитывала.
— И не смей сюда больше звонить! Слышишь! Ты нам всю жизнь сломал!
«Нам? Кому это? А-а-а, Анжеле и ее родителям. Понятно».
Я на цыпочках прошла мимо, не желая мешать разговору. Вдруг Анжела стукнула чем-то по столу, я подпрыгнула и обернулась:
— Ты чего хулиганишь? — шепотом спросила я. — С кем разговариваешь?
Анжела резко повесила трубку. Ее лицо пошло красными пятнами, губы ещё шевелились, будто она продолжала спор. Наконец она посмотрела на меня и сфокусировала взгляд.
— Да так! Некоторым здесь не место! Раздевайся, завтрак готов.
«Наверное, бывший донимает, — решила я. — Сама виновата, не надо было ему номер телефона кафе давать».
Мы завтракали молча. Анжела не рассказывала о случившемся, а я не спрашивала, а когда закрутился рабочий день и вообще было не до разговоров. Подруга окунулась в ресторанный процесс, словно рыбка, попавшая в родной пруд. Только и слышался ее веселый голос:
— Степа, отнеси это на столик у окна.
— Рита, два капучино и два куска «Черемухи».
— Степа, убери эти подносы.
— Как? Ты ещё не вымыл тарелки? Шевелись, охрана!
— Вас в каком месте сфотографировать? — это уже вопрос к посетителям. — Здесь? Отлично! Рита, неси камеру!
С ней работалось весело. Анжела просто лучилась энергией и щедро дарила ее окружающим. Мне казалось, что солнце взошло и зайчиками разбежалось по всему кафе.
Смущал только один момент: когда раздавался телефонный звонок, трубку всегда брала Анжела. Она мчалась наперехват, сломя голову, и хватала телефон, даже если я или Степан уже приготовились отвечать. Слушала собеседника, хмурилась и отключалась, а потом минут пять была мрачнее тучи и ворчала себе под нос:
— Нет, что за козел! Сказано ему, убираться!
Я несколько раз дёрнулась, а потом и вовсе махнула рукой: сама разберётся, не маленькая. Захочет, расскажет, какая проблема ее мучает. Не захочет — ее дело.
Два дня прошли в напряжении. Мы пекли торты и пирожные, принимали посетителей, делали фотографии, словом, крутились, как белки в колесе. Телефонные звонки по-прежнему раздавались с завидным постоянством, и все так же к трубке неслась Анжела.
— Рита, — ко мне подошёл Степан. — Ты не знаешь, что происходит?
