Придется молчать. И смотреть в оба. И просчитывать даже самые невозможные варианты.
Кто же это был? Явно не собака. Пришла мысль, которую страшно было додумывать. Аналогия тому, что недавно билось в руках, есть. Так чертей в кино изображают, но, в отличие от придуманных, реальный был невидимым. Одно другого не лучше. Может, и вправду глюк? Рядом секретный институт, который неизвестно чем занимается. Мало ли, какие оттуда миазмы выходят. Вот и надышался.
Но щека от царапин побаливала, и от удара ныло в паху. Глюк, если это глюк, получился очень убедительным.
Глава 12
Боги, танцы, помидоры
Юрец принял у Толика трубку, сделал затяжку и передал дальше по кругу. Луиза, вдохнувшая дым после Фани, закашлялась. Запах был противным, и когда очередь дошла до Ника, вдыхать он не стал, но и не отказался напрямую — Луиза же не отвергла эту часть посвящения в члены племени. Ник просто поднес тлевшую трубку к губам и через миг передал дальше. Мирон с Аскером поступили также. Вдруг по ушам ударило, будто дым все же попал в мозг: за деревьями, где осталась машина, загрохотало, застучало и принялось мелодично подвывать — это вездесущий Юрец успел сбегать и во всю мощь запустить музыку через колонки в специально открытых дверцах. Лесную тишину порвало в клочья. Бизончик стал дергаться в рваном танце, окружавшие его три девушки подхватили, «дворик» перед пещерой превратился в танцпол. Бизончик неистовствовал. Его энергией можно было вскипятить и выпарить озеро. Кстати, было бы очень удобно, чтобы на обратном пути не пользоваться опасным плотом. Пресс и огромные плечи Бизончика ходили ходуном, ноги выбивали ритм… точнее, вбивали, будто хотели достучаться до Америки, и после каждого удара в земле оставалась ямка. Рядом медленно, как в трансе, качалась и водила раскинутыми руками Оленька. Ее переполняла чувственность, каждое колыхание грудью, чуть прикрытой маечкой, звало к приключениям, каждое движение бедра рождало в груди огонь и сводило живот. Когда руки поднимались, вместе с ними взлетала майка, но танцовщицу это не волновало. Она т-а-н-ц-е-в-а-л-а. Для нее настал тот случай, что описывается фразой «И пусть весь мир подождет». Потому что плевать на мир. Если он хочет, пусть не ждет, а идет куда-нибудь, например, на фиг. Все равно. Поскольку нет ничего главнее танца — когда человек отдается ему весь, до дна… и даже немного больше.
Рита и Фаня, как и Бизончик, тоже отрывались вовсю: то, что творили руки, ноги, головы и поясницы, не поддавалось не только описанию, но и разумному объяснению. Рядом извивался вернувшийся Юрец. Толик вновь затянулся из трубки и понес ее Анфисе.
