— Именно, — согласился Аскер. — Спрашивайте.
«Ай, Моська, знать, она сильна, коль лает на слона». Классика. Неприятности, как только что было замечено, не нужны никому. Быдло покачало головами и гордо удалилось, по пути громко сообщая друг другу, как измельчал народ, с которым вынуждены ходить красавицы, и что вместо этого нашли бы себе нормальных парней, тем более, что их лучшие образцы в ту минуту как раз проходят мимо.
Мирон не любил неприятностей больше всех. И сейчас, у костра, он рассказал именно тот случай.
— А моем присутствии оскорбили девушку, а я ничего не сделал. До сих пор не могу себе этого простить.
Юрец вдруг спросил:
— Мирон, я что-то не понял, ты белорус или литовец? А то я слышал что-то такое…
— Я литвин, — не поднимая глаз, ответил Мирон.
— Почему тогда не Миронис? — заинтересовалась Рита. — Или Миронас? Как по-вашему будет правильней?
Мирон нервно задышал полной грудью, глаза продолжали глядеть в землю.
— Я литвин.
Задели больную тему.
— Какая разница? — Юрец искренне не понимал. — Это другая нация?
— Литвин и литовец — это как лебедушка и лебедка, общего столько же. Белорус — территориальный аналог и почти синоним литвина. Нынешние литовцы к Великому Княжеству Литовскому имеют минимальное отношение. Полное название ВэКаэЛ — Великое Княжество Литовское, Русское и Жемойтское. Жемойтия — нынешняя Прибалтика — указывалась как отдельная область жмудинов и аукштайтов. Белорусы соответственно, и есть литвины, а русинами назывались нынешние украинцы.
— У-у, политика, — Юрец отвернулся, — не надо, у меня и так от миллиона мнений голова пухнет. Как ни включишь телевизор, там каждый умник что-то свое втирает, причем верит в то, что говорит!
— Это не политика, — поправил Мирон, — это история.
— История — всегда политика, — весьма трезво заметил Толик, — это неотъемлемая часть политики.
Рита вдруг вспомнила:
— Так вот почему у Пушкина Литва — славяне! «Зачем анафемой грозите вы России, что возмутило вас? Волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою, вопрос, которого не разрешите вы. Уже давно между собою враждуют эти племена; не раз клонилась под грозою то их, то наша сторона…»
Она умолкла, но Мирон подхватил:
— «Кто устоит в неравном споре, кичливый лях иль верный рос? Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? Вот вопрос». Вы заметили, что у Пушкина враждуют между собой именно лях и рос, то есть поляк и русский?
Рита насмешливо проинформировала умника, забывшего всем известные истины:
