Он потер переносицу, еще раз посмотрел на Ливу. Затем молча поставил на стол коробку, удостоился заинтересованного взгляда блестящих черных глазок.
– Иди сюда, помоги развернуть, – позвал девочку.
Лива неохотно отложила карандаш, пересадила Шмяка на стол и подошла. Стол был довольно высок, Ливе пришлось привстать на цыпочки, чтобы дотянуться до верха коробки. Мариус не стал торопить, и помогать не стал – пусть сама разворачивает. Лива похрустела оберточной бумагой, восторженно пискнула и прижала к груди коробку с конфетами.
– Это тебе, – в нем медленно поднимало голову желание как-то приласкать несчастного ребенка, который видел слишком многое. Мариус осторожно погладил Ливу по голове, приминая торчащие рыжие пружинки, – я только зефир заберу. Тут еще одна дама страдает…
Поймал осуждающий взгляд Телоры. Нет, она ничего не спрашивала. Но, понятное дело, видела в Эноле Дампи замену ее драгоценной принцессе. Слишком быструю, слишком торопливую замену…
Мариус вздохнул, выудил коробку с зефиром и побрел прочь из кухни. На ладони осталось сладкое воспоминание от прикосновения к мягким волосам. Потом – быстрый топот башмачков, и на поясе сомкнулись тонкие, словно прутики, ручки. Лива прижалась к его боку всем худеньким телом, заглядывая в глаза, благодарно улыбаясь.
«Хорошо хоть, руки не целует», – подумал Мариус, а вслух пробормотал, – иди, куколка, иди. Конфеты в твоем распоряжении.
Потом он прошел в гостевую спальню. Что-то подсказывало, что Энола Дампи еще там. Он постучался, дождался ответа, и вошел. Собственно, примерно это он и ожидал увидеть после того дивного вечера, когда они пытались смотреть на звезды.
Энола полулежала среди подушек. Не юная блондиночка, настоящая Энола Дампи, уставшая, темноволосая, растрепанная. Артефакт личины бесполезной безделицей грустил рядом, на табурете. Платье Энолы лежало на полу – видимо там же, где она его оставила, раздеваясь. Мариус помялся на пороге, не зная, имеет ли он право входить к женщине, которая одета лишь в сорочку и пеньюар, но Энола махнула ему рукой, мол, проходите, не стесняйтесь, и он вошел.
Энола Дампи – настоящая Энола Дампи, а не курносенькое недоразумение с наивными голубыми глазами – ему нравилась. Ну, бывает же так, что встречаешь человека, и внезапно чувствуешь к нему расположение, которое, впрочем, никакого отношения к физиологии не имеет. Мариус надеялся, что примерно то же Энола Дампи чувствует и по отношению к нему. Если это так, то, по крайней мере, не навредит умышленно.
