Да когда же он отстанет?
– Послушайте, а вот вы в самом деле считаете, что земли за Пеленой не должны присоединиться к нашим землям? – вдруг спросил Фаэр.
– Его величество так считает, – Мариус уже начинал утомляться и искать повода, как бы отделаться от назойливого Фаэра.
Внезапно тот шагнул вперед, почти вплотную, вцепился в предплечье и, дыша в лицо чем-то кисло-горьким, быстро проговорил:
– Король не вечен. Вам не кажется, что лучше быть на стороне тех, кто будет при власти?
И тут же, резко отшатнувшись, добавил беспечно:
– Подумайте над моим предложением, ниат Эльдор. Подумайте. Лично мне вы кажетесь умным человеком, который в нужное время выберет правильную сторону. Будет жаль видеть в вас врага.
– Да вы пьяны, Фаэр, – Мариус усмехнулся, – идите, проспитесь. И меня отпустите. Я всю ночь на ногах, отдохнуть хочу.
– Подумайте, – внезапно твердо повторил Фаэр.
Он усмехнулся, показывая мелкие острые зубы, затем развернулся и пошел прочь. Солце играло на зеленом бархате его сюртука, на золотом шитье. Цвет королевского дома, как сказала тогда Алечка. Мариус долго смотрел ему вслед. Он думал, что Фаэр все же казался перепуганным. Что его могло испугать?
***
Вернувшись в дом Магистра, отперев дверь своим ключом, Мариус первым делом прошел в спальню – их с Алечкой спальню. Усталость брала свое, кровать, застеленная новым, нежно-лимонным покрывалом, так и манила. Мариус переоделся в домашнее, при этом аккуратно повесив сюртук в шифоньер, в туалетной комнате поплескал в лицо воды, затем взял сверток со сладостями и двинулся вниз.
Телора занималась тем, что начищала кастрюли. Лива сидела за столом и рисовала, а белый пушистик, названный Шмяком, разместился у нее на плечах, обнимал шею, словно диковинный воротничок. Солнце купалось в отросших, медно-рыжих пушистых волосах девочки. Они вились мелкими пружинками и торчали во все стороны, так что Лива напоминала одуванчик. У Мариуса горько кольнуло под сердцем. Он ведь… так хотел, чтобы их с Алькой детки… ну, или хотя бы один ребеночек, вот так, с карандашом, прикусив от усердия кончик языка… слишком много хотел?
– Ниат? – Телора отставила кастрюлю, подошла и коротко поклонилась, – что желаете?
Мариус посмотрел на нее, мимоходом задался вопросом – а не затаила ли на него обиду эта женщина за то, что Алька больше здесь не живет? – и не стал задерживаться на этих мыслях. Даже если и затаила, пусть… он виноват перед Алькой, это главное.
