К концу первого года я люто ненавидела собственное имя, искренне жалея, что я не какая-нибудь Ира или Таня, коими полнилась школа.
Дома я не жаловалась. К тому времени бабушка уже сильно сдала и часто болела. Прекрасно понимая, что мои слезы могут расстроить любимую старушку, никогда не показывала даже вида. А потом, под конец учебного года в пятом классе появилась Нина Сорокина. Настоящая голубоглазая фея. И Вася вдруг полностью переключил все свое внимание на нее. Вот только Нину он не обижал, не обзывал жуткими прозвищами, не донимал извечными тычками, а наоборот, носил конфеты и яблоки, сам стал провожать девчонку домой и таскать на себе ее рюкзак. Всего один раз при ней Вася назвал меня Хавроньей, сопровождая обидным хрюканьем, но Нина Сорокина так убийственно на него посмотрела, что задира мигом заткнулся.
Нет, конечно, это не избавило меня ни от прозвища, ни от досадных похрюкиваний, но, по крайней мере, при ней в классе так откровенно меня больше не травили.
Сколько же во мне было благодарности Ниночке Сорокиной.
Рядом с ней я по всем фронтам проигрывала, выглядела серым незаметным пятном, но как же мне все это нравилось! Нравилось, что меня в упор не замечают. Не разговаривают. Не трогают. Словно я невидимка.
Поэтому и стала незаметно всюду таскаться хвостом за Сорокиной, стараясь быть всегда где-то поблизости от моего талисмана удачи. Нина оказалась очень неглупой и вскоре разгадала мой элементарный план, но ничего на это не возразила, великодушно позволив прикрываться от обидчиков ее надежной тенью.
Взамен я тоже стала таскать ей конфеты и яблоки, только тайком подкладывала их в ее рюкзак.
Время шло.
Учебный год неизменно кончался, и наступало долгожданное лето, несущее аромат свободы и спелых ягод. Я собирала ароматную малину в палисаднике, когда за забором послышался знакомый бас.
— Хавронья! — хрюкнул Вася, вглядываясь в меня поверх штакетника, — Сюда иди, дело есть!
— Какое еще дело? — опасливо взглянула я на сердитого мальчишку.
Бабушка с утра уехала на рынок, где продавала козье молоко, сметану, молодые огурчики из теплицы, редис и свежую зелень. Появится дома она не раньше обеда, так что обидные слова Васи не услышит. Но ведь есть еще бдительные соседи — Ульяна Андреевна и Сергей Тихонович Калинины. Да и внук их уже наверняка проснулся и бродит по двору, подставляя солнцу широкие плечи, пахнет бензином и ковыряется в своих железках.
Если кто-то из соседей услышит, как Вася меня обзывает, то непременно расскажет бабушке. Она расстроится. В доме снова будет пахнуть микстурами, а фельдшер Ирина Никаноровна вновь станет втыкать в тонкие руки моей Марии Афанасьевны свои толстые иглы с лекарствами, от которых во весь локоть остаются синяки.
