Альгидрас вновь сморщил переносицу, усмехнулся и, по-прежнему глядя на волны, произнес:
— Зачем ты спрашиваешь, если все равно не веришь моим словам?
— Разумно, — ответила я и встала с земли. — Мы идем к людям?
— Скоро стемнеет. Мы переночуем здесь. Идти по незнакомым местам может быть опасно.
— Ты же чувствуешь пространство.
— Я — да. Но вам с Димой будет сложно.
Я смотрела на Альгидраса до тех пор, пока он не оторвался от созерцания морской глади и не поднял голову. Как только мы оказались здесь, он сказал, что силы вернулись и я смогу вновь его чувствовать. Прямо сейчас я не чувствовала ничего. Мне хотелось спросить, прячет ли он эмоции, но я почему-то спросила:
— Что будет с Даримом?
— Альтар убьет его и вернется сюда, — не отводя взгляда, ответил Альгидрас.
Я вздрогнула.
— Это лишь план или ты точно знаешь, что так будет?
— Я точно знаю, что так будет.
Я обхватила себя за плечи, ежась от внезапно налетевшего ветра.
— Неужели нет другого выхода?
— Для них нет. Аэтер должна исчезнуть с той стороны, чтобы миры не погибли.
— Но при убийстве Дарима она рассеется в воздухе и все равно останется там, разве нет?
— Она уйдет на переход Альтара сюда.
— Вся? — удивилась я.
Он кивнул, потом пожал плечами и произнес:
— Альтар — не я. Он умеет управлять силами. Он живет с ними с рождения.
Мне показалось, он сам не очень уверен в том, что говорит.
— Но ведь вы говорили, что именно аэтер ведет за собой стихию.
— А еще мы говорили, что любой обряд можно пустить в обе стороны, — голос Альгидраса звучал раздраженно.
— Но зачем убивать? Почему не забрать его сюда, как было в их с Гаттаром плане?
— Потому что здесь он не нужен, — ответил Альгидрас и, поднявшись, отряхнул джинсы.
— Он жил столько лет, чтобы просто так погибнуть? Как вы можете решать, что кто-то где-то нужен, а где-то нет?
— Альтар видел, что его появление здесь принесет много бед.
— Ты всерьез веришь на слово Альтару? Да любой из вас врет как дышит! — зло прошипела я, часто моргая. Непрошенные слезы подступили к горлу.
Альгидрас вновь отвернулся к морю, и слезы все-таки потекли по моим щекам. Ничего не изменилось. Им по-прежнему плевать на все, кроме собственных планов. И у меня не было ни одного основания думать, что для меня и моего сына они сделают исключение.
Больше мы с Альгидрасом не разговаривали. Мы с Димкой прогулялись по берегу, насобирали блестящих камешков, построили пару замков из гальки, больше похожих на горные хребты, и все это время у меня из головы не выходил Павел Николаевич. Он сказал, что не даст причинить вред мне и Димке. Он был готов к мирным переговорам, я не видела от него ничего, кроме добра, за столько лет. Я просто не знала, как мне принять мысль о его хладнокровном убийстве, о котором Альгидрас говорил с такой легкостью.
