И еще я чувствовала беспокойство. Наверное, причиной тому было нагнетание истерии вокруг Павла Николаевича или Дарима, как они его называли.
— Дарим — странное имя, — произнесла я и достала из холодильника вчерашнюю лазанью. Разрезав ее на части, я поставила контейнер в микроволновку.
Альгидрас, подпиравший дверной косяк, ничего не ответил.
— Что будет, если он придет?
На этот раз Альгидрас пожал плечами.
— Ты, как всегда, многословен, — съязвила я и крикнула: — Дима, обед!
Димка ожидаемо не ответил, и я повернулась к его родителю:
— Ребенка сюда доставь.
Альгидрас безропотно покинул кухню, и вскоре в ванной зашумела вода. Краем уха я услышала, как Димка обещает показать, как плавает его кораблик, а Альгидрас уточняет, разрешает ли мама набирать воду в ванну без спроса.
Я хотела крикнуть, что, если они не сядут за стол через минуту, будут обедать своим корабликом и запивать водой из ванны, но в квартиру позвонили. Проходя мимо ванной, я стукнула в приоткрытую дверь:
— На выход. Все кораблики потом.
Альгидрас что-то спросил, но шум воды заглушил его слова.
Почему я не посмотрела в глазок? Наверное, этот вопрос был сродни тому, почему я начала писать про Свирь или почему я обратила внимание на хванского мальчишку.
В чем правда твоя?
Расчерчено небо чужим созвездием,
И мир остывает в ладонях морскими холодными брызгами.
В чем правда твоя?
Живешь прощением или возмездием?
В ловушку меня завлек иль из давнего плена вызволил?
В чем правда твоя?
Ознобом по коже воспоминания
О том, что могло бы случиться с не-нами в не-нашем будущем.
В чем правда твоя
И есть ли она в твоих оправданиях?
Защитою станешь или же страшной силой, меня погубящей?
— Добрый день, Надежда, — улыбнулся Павел Николаевич и протянул мне большой букет цветов с крупными листьями и алыми соцветиями.
— Спасибо, — на автомате пробормотала я и отступила на шаг.
— Это амарант. Цветет до самых морозов, представляете? — буднично произнес Павел Николаевич и вошел в квартиру.
Я сделала еще один шаг назад, глядя ему в глаза. Он выглядел совершенно обычно. Как… Миролюб, когда тот собирался меня убить. А ведь если верить Альтару, силы, высвободившейся после смерти моего сына или же Альгидраса, должно хватить Дариму, чтобы перенестись в мир, в который он так стремится попасть.
— Вы разве не в походе? — улыбнувшись вмиг пересохшими губами, уточнила я.
— Изменились планы. А на обратном пути я решил заехать к вам.
Я не слышала, как открылась дверь ванной, но по тому, как Павел Николаевич посмотрел мне за спину, поняла, что мы больше не одни.
