Альтар некоторое время молчал, задумчиво глядя то ли в окно коридора, то ли на бревенчатую стену, а потом наконец произнес:
— Вы просто слишком люди. Нам всем было бы проще, если бы Альгидрас убил тебя и забрал мальчика. Из-за вашего присутствия на этой стороне миры гибнут. Здесь должны остаться лишь я и Дарим до поры. Но Альгидрас уперся. Он молод, влюблен и, как водится, глуп. А в это время гибнут другие. Они безымянны для тебя и для него, но ведь для кого-то они тоже целый мир.
Я усмехнулась, услышав такую поэтичность.
— От чего же они гибнут? — скептически поинтересовалась я.
— Каждый день в обоих мирах случаются пожары, землетрясения, наводнения, засухи.
— Поверьте, они случались и до того, как я появилась на свет, — доверительно сообщила я.
— Но сейчас они стали злее. Ткань истончается, девочка.
— То есть вы хотите спасти свой мир?
— Судя по твоему голосу, ты мне не веришь. Но это правда. Я слишком долго в нем прожил. Он мне дорог.
— А что будет с этим миром?
— То же, что и было прежде. Обычный мир, без сил, без тех, кто приходит с обратной стороны. Он станет лучше. Поверь.
— Благие намерения, — пробормотала я.
Альтар неопределенно хмыкнул, некоторое время мы молчали, а потом я спросила:
— Как на той стороне оказалась я?
Альтар задумчиво улыбнулся.
— Вода, управляемая силой стихии, или разлом в земле, появившийся волей носителя силы, способны прорвать ткань миров. Благодаря силе Харима я смог это сделать. Если бы в этом мире была разлита аэтер, то самого разрыва ткани хватило бы для того, чтобы увести тебя на изнанку. Аэтер в воздухе твоего мира нет, но, к счастью, есть то, что можно использовать в обряде. Вы называете эти цветы маками, — неожиданно произнес он, указывая на клумбу, где среди разнотравья алели маки, что меня, признаться, удивило, ведь сезон их цветения давно прошел. — Они навевают дурман, сон, а еще помогают открыть проход в другие миры.
— При чем здесь маки? — спросила я, поглядывая на дверь и мысленно торопя Альгидраса.
В эту минуту я уверилась, что у Альтара все же не все дома.
— На грани сна и яви наш разум наиболее уязвим. Ты долгие месяцы, засыпая, смотрела на маки, а во сне уходила в наш мир, и он становился реальным. Аэтер в тебе истончала ткань между мирами, пока та не прорвалась.
— А-а, — протянула я, не слишком успешно делая вид, что не считаю его сумасшедшим.
Я и маки? В Москве?
— Девочка… я не помню ее имени, подарила тебе вышитые маки, — пояснил Альтар, и мое сердце ухнуло в пятки.
