Припарковавшись у моего дома, он обошел машину и, открыв дверь, взял Димку на руки. В этот момент я подумала о том, что у нас, наверное, могло бы что-нибудь получиться. В другой жизни. А возможно, и в этой.
Пока я набирала код на замке, Павел Николаевич неотрывно на меня смотрел. Поднимаясь перед ним по лестнице, я тоже чувствовала его взгляд. Отперев дверь в квартиру, я не стала включать свет, чтобы не разбудить Димку. Павел Николаевич занес его в комнату и опустил на диван. Только сейчас я поняла, что на нем та же рубашка, в которой он был в университете. Значит, он еще не был дома.
— Как вы узнали, что мы в травме?
Он легонько провел рукой по Димкиным волосам, выпрямившись, обернулся ко мне и произнес:
— Вы меня испугали.
В комнате было сумрачно из-за задернутых штор, и я не могла толком рассмотреть его лицо.
— Я тоже испугалась, — мой голос предательски дрогнул.
Не то чтобы я собиралась реветь, но отголоски страха до сих пор заставляли мои внутренности сжиматься. Павел Николаевич подошел ко мне и обнял, крепко прижав к себе. Запах его парфюма смешивался с духами его жены, которыми пахло в машине. Это меня отрезвило.
— Спасибо за помощь, — сказала я, высвобождаясь из объятий.
Он посмотрел на меня долгим взглядом и, кивнув, направился к двери. Я не пошла его провожать. Мне было неловко, страшно и отчего-то стыдно. Я вспомнила парня, который возможно, пострадал сегодня, спасая моего сына, и подумала о том, что в Свири это бы не вызвало у меня вопросов. Здесь же такое неожиданное самопожертвование казалось мне невероятным. Нет, я понимала, что ежедневно десятки, а то и сотни, людей по всему миру жертвуют собой, кого-то спасая. Но воочию я видела это впервые, и от этого мне было неуютно. И мысль о том, что я даже не узнала его имени, не давала мне покоя.
Здравствуй, мечта моя.
Я хранила тебя в душе долгие годы.
От чужих жадных взглядов тебя берегла, как коршун.
Я во имя тебя не роптала, встречая невзгоды,
Я тобою дышала, жила. Тобою… и прошлым.
Что ж ты, мечта моя,
Обернулась обманом, лишила надежды и веры?
Разыграла меня, словно пешку, в жестоком финале.
Я тебе доверяла: беспечно, бездумно, безмерно.
Только знаешь, мы обе с тобой сейчас проиграли.
Я опасалась, что авария станет для Димки серьезным потрясением, но на следующее утро он уже об этом не вспоминал, и я тоже решила не нагнетать обстановку. В саду мне пришлось выслушать поток извинений от воспитателя и пообещать, что никакие жалобы писать я не буду. В итоге в университет я вбежала за три минуты до начала первого занятия. Как назло, первой парой сегодня была группа так несвоевременно ушедшей в декрет Нины Сергеевны.
