— Это вы о несчастной любви? — сказал я. — Ну, если глобально смотреть?
— Разумеется не про двойки по географии! Надо вот над этим подумать…
— Правильно! Репертуар надо расширять!
Мысль была вообще то правильная и ответ на это предложения у меня уже имелся.
— А что думать? Есть уже такое.
— Чьё?
— Вообще-то моё, — скромно сказал я. — Но, разумеется, будет наше… Вот мы чужие песни воруем…
Никита с Сергеем одновременно поморщились. По существу, это было правильно, но ведь неприятно же.
— Воруем, воруем, — твердо подтвердил я. — А что будет с теми песнями, которые мы в этой Вселенной не сочинили? Помните сколько их было? В школе-то сколько написали!
— Мешок, — подтвердил Никита.
— Значит будем их реанимировать! Чего добру пропадать?
Кузнецов прищурился. Взгляд его сделался оценивающим.
— Ну-ка…
Скрывать мне был нечего. Эту песню я написал несколько десятилетий назад, но, что характерно, опираясь на личный нравственный опыт. Юношеские душевные драмы они способствуют такому словоизвержению. Внизу зашлись фонари, сделав берлинский вечер эстетически совершенным. Я прокашлялся.
— «Не погас над миром свет
Взрыв не поднял в небо прах
Просто я услышал „Нет“
О любви своей сказав…»
— И это все?
— Нет конечно.
Я улыбнулся.
— Нормальная песня. Куплетов пять. Полная тоски и отчаяния. Как раз для студента первокурсника. Ну и припев, разумеется. Надо только вспомнить — давно это было…
Я постучал пальцем по лбу.
— Где-то там все есть.
— А музыка?
— И музыка есть. Помню.
Никита вернулся в номер и притащил оттуда гитару.
— Наиграй…
Я пробежался пальцами по струнам. Музыку я действительно помнил. Со словами могла быть засада, но ведь это не страшно? Слова можно было сочинить и наново.
— Нормально, — одобрили друзья. — И музыка достаточной степени мрачности… А еще что-нибудь подобное есть?
— Надо по сусекам поскрести… Наверняка.
— Давай, — делово сказал он. — Скреби!
Я удивился.
— А что за скорость? Что горит?
Никита пояснил.
— Думаю, на такие песни скоро спрос у людей будет повышенный… Будем ехать обратно и петь всем вагоном.
— Поездом.
— И это возможно, — согласился Никита. — Так что вспоминайте. Столько разбитых сердец в Берлине останется…
— С чего это вдруг?
— Фестиваль-то к концу идет… А между письмами и этим…
Он кивнул вниз, где кусты скрывали внутри себя таинственные процессы завязывания и развития межполовых отношений.
— …и перепиской, существует принципиальная разница. Секс по переписке, увы, невозможен…
— А по телефону? Помнишь, ты же написал еще в школе.
