— В машину, — приказала она. — Поедем другой дорогой.
Она круто повернула руль и развернула автомобиль, однако мотор набирал обороты не так быстро. Второй красноармеец настигал нас (первый, стоявший на посту, скрылся в воротах и больше мы его не видели — наверное, побежал за подмогой). Удивляясь, почему наш преследователь не стреляет, расстояние критически сократилось, я прицелился из двустволки ещё раз. Он был совсем юн, быть может, чуть старше меня, а весь вид его излучал какое-то отчаяние.
— Возьмите меня с собой! — жалобно закричал он. — Я тоже против советской власти!
Элла притормозила.
— Отдай карабин, — крикнул я.
Он сунул винтовку мне в руку, кое-как забрался в «форд», и дальше мы поехали уже втроём.
— Как тебя зовут? — спросила Элла, наблюдая за дорогой.
— Андрейка, — ответил он.
— И чем же тебе советская власть не угодила?
Он не ответил и почему-то заплакал.
Через час мы остановились, нужно было охладить проклятый мотор. Погони не было, возможно, нас просто не на чем было преследовать. Уже начинало темнеть.
— Ну что, Андрейка, — сказала вдруг Элла, — хочешь, чтобы мы взяли тебя с собой?
Он кивнул головой, переводя взгляд с неё на меня и обратно. Я занялся машиной.
— Тогда ты должен овладеть мной, — невозмутимо продолжила Элла.
Андрейка опешил.
— Э… э… это как?
— Разве я выразилась непонятно? — усмехнулась Элла. — Или ты не знаешь, что бычки делают с коровами?
Наш незваный попутчик начал краснеть, кровь бросилась ему в голову.
— Это будет твоё испытание. Пройдёшь его — возьмём тебя в сотоварищи. Нет — отправляйся на все четыре стороны.
Я молча уселся под деревом, положив красноармейский карабин себе на колени, а обрез прислонил рядом. Элла, как всегда, была великолепна. Кстати, я обратил внимание, что она остановила автомобиль у самой красивой поляны в пределах видимости — трава на ней была густая и сочная.
— А как же он? — Андрейка показал в мою сторону.
— А он будет смотреть, — с улыбкой молвила Элла.
Он выглядел, как затравленный кролик. Может быть, его смущал наган в кобуре на поясном ремне у Эллы? Мне стало смешно, но всё же я постарался сохранить невозмутимое выражение лица.
— Л-л-ладно, — заикаясь, ответил он.
Я помог ему расстелить на лужайке покрывало и опять сел под дерево, засунув в рот травинку.
— Раздевайся, — сказала Элла, и ослушаться её было невозможно.
Андрейка трясущимися руками начал стаскивать рубаху. У него было худое, тщедушное и бледное тело, покрытое светлыми волосами. На шее у него висел маленький золотой крестик. Я зевнул.
