Саар сосредоточил все свое внимание на моих вершинках, от чего их начало покалывать. Однако он на этом не остановился. Потянул платье вниз, пока оно не упало лужицей у моих ног. Драгоценное колье все еще висело на шее. Правда, сейчас его тяжесть казалась ничем по сравнению с тяжестью внизу живота, которая только увеличивалась от его алчного взгляда. Я представила, насколько эротично смотрюсь со стороны с обнаженным телом, украшенная только блеском камней.
— Дебб! — выругался он, выдавая свое восхищение моей красотой.
Я снова поняла перевод. Это то слово, которое чаще всего убирают цензурой с эфиров общего вещания.
Мужчины, какому бы миру они не принадлежали, везде одинаковы. Они не могут выражать свое восхищение без матерного оборота.
Саар поднял руки, и мне казалось, они слегка дрожали. Моя грудь идеально поместилась в его широких ладонях. Из горла вырвался стон, когда подушечки пальцев прошлись по соскам. Они стали такими чувствительными, что внизу живота взрывались молнии от его ласки. Я просто превратилась в комок оголенных нервов. Меня наполнили такие яркие ощущения. Они кружились во мне, как калейдоскопе.
— Такие острые, — его голос стал невероятно глубоким, от чего мое лоно затрепетало.
Никогда не думала, что он будет так на меня так влиять. Это невозможно. Неправильно. Неестественно.
— Ты опоил меня! — обвиниля, резко отводя от себя его руку.
Ощущение потери сразу наполнило меня, словно я лишилась чего-то жизненно необходимого моему телу.
— Возможно, — хмыкнул это паршивец, прекрасно читая мое состояние.
Он позволял мне удерживать его руку вдали от меня, однако я со стоном сдалась, возвращая ее на место. Кислород снова наполнил мои клетки, а вместе с ним взбунтовалось либидо.
Ухмылка на его лице подсказала, что он знал, что так будет.
— Когда я приду в себя, то навсегда отобью у тебя всякую охоту посягать на женщин, — пообещала ему, при это чуть не закатывала глаза от блаженства, когда его пальцы скользнули по трепещущим пикам.
Да, сжимай их вот так! От удовольствия, что приносили его прикосновения, закатывались глаза.
Саар, грубовато сминая мои мягкие полушария, склонил ко мне голову:
— Ты уже сделала это. Никого больше. Ты. Только ты. Теперь возьми на себя ответственность.
Я опешила от этого заявления. Мысли текли в голове бушующими реками. Нелогичность его слов и поведения дезориентировала, или же это происходило из-за проклятого вина? Мой организм устойчив к ядам. Его тренировали переносить отраву. Однако к такому тело просто было не готово — нескончаемое, мучительное возбуждение, которое с каждой минутой лишь возрастало.
