- Какая гадость, - пыталась избавиться от тошноты и глубоко дышала. – Можно мне ещё воды? – попыталась подняться выше, но поняла, что слишком слаба даже для этого.
Девушка снова дала немного воды, а после поднесла ко рту коричневатую жидкость, от которой доносился сладковатый запах. На вкус оказалось очень приятной.
- Отдыхайте, Алесандрия. Сейчас Вам принесут обед, - она подхватила ведро и направилась к двери.
- А как Вас зовут? Сколько я была без сознания?
- Гранис Лилая. Немногим меньше суток.
- Спасибо Вам, госпожа Гранис. Большое.
Женщина обернулась, мягко улыбнулась и кивнула. Дверь, у которой она уже стояла, внезапно распахнулась.
- Опять Вы? - обрёченно спросила целительница, - господин Артинас, я нажалуюсь на Вас Вашему куратору.
- Добрый день, госпожа Гранис, - кивнул Доминик. - Вы же знаете, что это бесполезно. Тем более, я ничего плохого не делаю.
- Вам нельзя здесь находиться! - женщина стояла перед парнем и, запрокинув голову, возмущённо выговаривала парню.
Я во все глаза смотрела на Доминика и боялась, что мне всё снится. Боялась, что всё вокруг подёрнется дымкой, и я вновь окажусь в холодном лесу. Доминик, наконец, перевёл взгляд с целительницы на меня и замер.
- Вы, безусловно, правы, - ответил парень, не отрывая своего взгляда от меня, как игрушку отодвинул с прохода женщину и прошёл мимо.
- Невозможно работать, - фыркнула женщина.
Доминик шёл ко мне, а я, как завороженная, наблюдала за каждым его движением. С грустью замечала хмурую складку на лбу, поджатые губы, бледную кожу, раскрасневшиеся глаза. Доминик выглядел уставшим, словно весь путь, что мы прошли с Лексом, он шёл за нами.
- Артинас, - окликнула его женщина, но он даже не остановился, - надеюсь, Вы понимаете, что это всё-таки целительское крыло, а девушке нужен отдых и покой.
- Да, - твердо ответил он.
Дверь с тихим хлопком закрылась. Доминик стоял надо мной и долго всматривался в глаза. Мне вдруг стало так плохо, так жалко его, себя, всех, кто переживал за нас с Лексом. Слёзы покатились по вискам.
- Живая, - выдохнул Доминик, сел на край кровати и моих ног и уткнулся головой в мой живот.
Сжал мои ладони и долго ничего не говорил. Я захлёбывалась слезами, тело содрогалось от всхлипов, но я чувствовала тепло его сухих ладоней и была счастлива. А слёзы…слёзы лились, выплёскивая накопленные переживания. И я бы хотела прекратить этот потоп, но сил держаться больше не было. Мне нужно было выплакаться.
- Всё хорошо, ты живая, вернулась, - он пересел выше и уткнулся лбом в мой лоб, носом к носу, - всё хорошо.
