Замок глухо щелкнул.
Агнесса прижалась лбом к двери в приливе облегчения. И не сразу услышала голос Лайны.
— Мам! Мама! Тебе плохо?
— Нет, все в порядке, — Агнесса с трудом поднялась на ноги. Все, никакого применения магии хотя бы до тех пор, пока не вернутся выпитые Лейдером силы. Иначе будет то, что сейчас — слабость, мушки перед глазами, застилающие мир серой пеленой… Она вцепилась в ручку двери, толкнула ее, ввалилась в каморку и замерла, прислонившись к стене.
Темнота перед глазами рассеивалась. Зато в ушах поселился назойливый монотонный шум, заглушающий звуки. Сквозь него донеслись тихие шаги — это вошли дочери. Скрип, щелчок — прикрытая за собой дверь. Хорошо, что она открывается от себя. А изнутри запирается на засов.
— Все-таки здесь есть окно, — недовольно проговорила Лайна.
— Ничего, его можно занавесить, — отозвалась Эвелина. Дочери ходили по комнате… Агнесса распахнула глаза. В коридоре горели лампы. А здесь?!
— Лайна, опусти фонарик! — воскликнула она. — Сначала заложим окно. Сейчас…
Она метнулась к шкафу, распахнула дверцы.
Спустя десять минут единственное окно было плотно завешено старым матрасом. Агнесса перевела дух и выпрямилась. Теперь можно было и осмотреться, чтобы понять, куда они попали.
На комнатушке ключницы лежала печать необжитости и ветхости, но обстановка здесь не изменилась с тех самых пор, как старуха Рэфт умерла, а на ее место решили не брать новую ключницу, распределив ее обязанности по другим работникам. Агнесса как раз покидала центр, когда это случилось. После, конечно, не следила за судьбой комнаты, но… А действительно, почему она была так уверена, что здесь можно остановиться?
Агнесса вздохнула. Та сила, что заставила ее отказаться от номера на самом дешевом этаже «Либеры» в пользу этого подвала, не оставила места для сомнений.
— Нужно будет купить лампу, — сказала Лайна, поднимая фонарик повыше.
Взгляду предстала небольшая прямоугольная комната с окном в торцевой стене. Правда, даже когда оно было незанавешенным, виднелся сквозь него лишь каменный тротуар, чахлые вечнозеленые вьюнки, фонарный столб и колеса проезжающих по дороге поодаль машин. И все это — на уровне глаз, почти на высоте человеческого роста. Остальная часть этажа располагалась уже под землей.
У окна стоял выкрашенный в тускло-оранжевый цвет стол с выдвижными ящиками, у стены рядом — комод и шкаф. Все видавшее виды, но крепкое и почти не облупившееся. В углу возле стола жался продавленный раскладной диван, прикрытый застиранным цветастым покрывалом. В стене возле входа виднелась другая дверь, в уборную, а рядом — приколоченные к стене крючья, изображавшие вешалку. На одном до сих пор пылился плотный синий халат.
