Марина, шатаясь, поднимается.
С тоской вливает — буквально — в рот остатки вина на дне бокала, и на этот раз даже бровью не ведет, словно там была подкрашенная минералка.
— Ты не такое говно, как Михаил Иванович, — пожимает плечами, а мне хочется прямо от души раскланяться за такую, блядь, царскую похвалу!
Когда она уходит, я снова и снова прокручиваю в голове весь этот «монолог разведенки».
Понятное дело, что говорил в ней алкоголь. Но в большей степени обида на мужика, которого я сам от всей души считаю мудаком.
Но.
Блин.
Ведь правда. Очень многое — правда. Я не славный и хороший парень. Я не умею нянчиться с замороченными девушками и у меня не хватало терпения на куда меньше фокусы, чем иногда творит Очкарик. Что будет… если первый романтический флер наших отношений пройдет — и у меня перестанут работать тормоза? Сорвусь, когда буду нужен, не поддержу, когда начнет плакать. С горячей головы наговорю всякой обидной херни.
А она потом… Хорошо, если просто в угол. А если?..
Когда до Нового года остается ровно десять дней, мне звонит мама.
Обычно мы на связи дважды в день — утром и вечером, но сегодня она нарушает правило и перезванивает в обед, заставая меня в самом разгаре творческого процесса. Мой отважный ироничный демон как раз надирает задницы посланным по его душу наемным убийцам, делает пафосный кувырок, финт, парирует вторым клинком и…
Я тянусь к телефону, чтобы отключиться и закончить сцену, но вовремя спохватываюсь.
Это мама. Она волнуется даже если я не беру трубку после пятого гудка.
Прикладываю телефон к уху, зажимаю его плечом и, продолжая набирать текст — с жуткими опечатками, но хотя бы без потери смысла, отвечаю:
— Приветик, мам. Что–то случилось?
— Ты как будто не рада, что я звоню, — обижается она, потому что голос у меня не то, чтобы очень радостный.
Мысленно напоминаю себе, что я должна родителям собственную жизнь… трижды, и никакая сцена или даже целая книга не стоят того, чтобы отвечать на их заботу черной неблагодарностью. Сохраняю документ и закрываю крышку ноутбука. Кстати, самое время сделать себе капучино и доесть рисовую запеканку по новому рецепту. С третьего раза она получилась просто волшебная: пушистая и сливочная.
Антону понравится.
Я сую ноги в домашние теплые тапки и топаю на кухню.
— Бабушка хочет, чтобы мы отпраздновали ее юбилей и новый год всей семьей, — говорит мама, как мне кажется, слишком напряженно.
День рождения бабушки — тридцатого декабря. Вот такой она у нас, тот еще Подарочек под елку. И каждый год зимние праздники у Воскресенских начинаются именно с распечатывая ее «днюхи». А уже потом Новый год, Рождество и Старый Новый год.
