— Число я знаю, — говорит Олег, — и даже год.
Звонкий удар на плёсе, как доска, упавшая плашмя.
Не подходя к воде, Олег послал блесну, туда, где всколыхнулся круг.
Сидит! Удилище согнулось колесом. Рывки. Удары. Ноющая леска.
В минуты отрешённости Олег выводит сёмгу и бормочет:
— Какой сегодня день, какой сегодня день.
*
(В середине забытого лета)
Знакомый рыболов сидит в тени моста. Вдали часы показывают время 7.27, и рыболов — единственный свидетель, который видит в точке поплавка на неподвижной леске текучую неотделимость прошлого от настоящего.
Вблизи их нет, и только повторенья земных кругов, закатов и дождей мы называем временем, но то, что есть вдали, — отсутствует вблизи.
Всё дело в поплавке из пробки и гусиного пера.
Когда воткнёшь удилище в песок, течение натягивает леску и появляется текучая неотделимость…
*
— Ночью уже некому позвонить.
— Ночью? Днём уже некому…
Олег привязывает к донкам колокольчики.
— Они нам позвонят.
Спускаемся к реке. Время исчезло.
Темнота молчит, только река закручивает чёрные водовороты.
Затренькали два колокольчика.
— Мне позвонила камбала!
— А мне — налим!
— О, это на уху.
Пальцы сводит от холода. С плаща течёт, со шляпы капает на шею.
— О, сразу три — на трёх крючках!
— А не пора ли нам…
— Впереди потепление.
— Тогда остаёмся.
Несём тяжёлую клеёнчатую…
Несём тяжёлую клеёнчатую сумку.
Дрова горят. Марухин дело знает.
Снимаем мокрые плащи и сапоги. Отогреваем руки. Полстакана вина и нарезанный лук… Макаем в соль, хрустим. Рот обожгло. Озноб прошёл.
— Вы так сочно хрустите…
— Это у тебя впереди.
— Не понял.
— В коридоре — сумка.
Марухин заглянул в холодный коридор.
— Лучше бы я проснулся.
Сияние огня из приоткрытой дверцы, и сполохи на стенах, на полу.
Счастливый свет как в «Золотой блесне».
— Эту книгу тебе не простят…
— А ты, Марухин, наточи свой нож. Надо чистить налимов и камбалу.
Там моросит и дует прямо в ухо.
Я засыпаю, улыбаясь.
Если ночью некому позвонить…
Трень-трень, звонят на донках колокольчики.
Значит, некому позвонить и днём.
— Трень-трень!
— Мне позвонила камбала.
В лесах темно и на воде темно.
— Где ты, Олег?
— Я здесь, иди на мой фонарик.
*
Из темноты кричат за лесом лебеди, подзывая с далёких озёр тех, кто ещё не подлетел к назначенному месту сбора, и кричать они будут неделю, а потом улетят.
И нависнет Полярная ночь. И настанет любимое время инспектора Тишина: похрустывая сухарём, читать Макиавелли «Государя», предвкушая двухтомник Тарле и «Записки о Галльской войне».
