Отдельный прикол со сроками. Есть сказка «Калиф на час», а моему командирству и часа не обломилось. Расчетное время полета — двенадцать минут, меньше, чем осталось до старта в дурацкой песенке про космонавтов. Двенадцатиминутный командир, он же тринадцатилетний капитан. Рыдай в бороду, Жюль Верн.
«А что бы сказали твои родители?» — внезапно вспомнил я любимую присказку Фаи и поежился. А что бы они сказали? Что бы сказала сама Фая, если бы знала? Или бабушка, которая никогда не задавала мне строгих вопросов, только гладила рукой с бугристыми костяшками и бормотала что-то ласковое и непонятное. Что бы сказали другие знакомые взрослые и пацаны, если бы знали, что все зависит от меня?
И что я страшно, до усрачки боюсь.
Боюсь корабля, боюсь бесконечной пустоты, до которой несколько сантиметров, боюсь клокочущего чужого мира, который валится на меня, боюсь вытянутой в нить черной дыры, в которую мы должны прыгнуть, — и боюсь ошибиться, не успеть, не справиться.
Как страшно-то.
Поэтому я рванул первым, да еще выпалил — еле сдержавшись от увеличения громкости на весь подвальный ангар: «Последняя курица жмурится!»
Орать хорошо голому, когда из бани в прорубь прыгаешь, а у нас тут космос, государственная важность и особо секретный режим.
Нас сразу предупредили, что «Пионер» — корабль совершенно особенный, стартовать будет не с Байконура, а с военного космодрома Ногайский Юрт, и после стыковки с носителем вернется туда же. И провожать, а тем более встречать его будут не так, как пароходы, поезда и традиционные космические корабли типа «Восход» и «Салют».
Но мы до последнего, даже побродив по Ног-Юрту и рассмотрев то немногое, что не было закрыто ото всех и даже от нас, все равно думали, что доедем автобусом до края площадки, выйдем такие важные в скафандрах и с чемоданчиками, в которых вентиляторы и аккумуляторы для обдува тела под скафандром, и торжественно пойдем сперва рапортовать председателю государственной комиссии, потом — к лифту, который поднимет нас к кораблю, воткнутому в фюзеляж ракетоплана.
Все как по телику сто раз с ракетой видели, в общем.
Фига с два.
Обухов вслед за нами пожал руку пилоту Сергею Дмитриевичу, проследил, что он уехал на верхний этаж ангара, убедился, что все техники, инженеры, медики и военные покинули нижний этаж, и сказал, явно волнуясь:
— Часовая готовность. Экипаж готов?
Мы с Олегом кивнули, Инна посмотрела на нас, как на баранов, и подтвердила вслух:
