Кто-то из задней шеренги задал немедленно растерзавший всех, наверное, вопрос:
— Это обязательно?
Усатый усмехнулся.
— Нет. Задание со звездочкой, для вашего развития. Не хотите — не развивайтесь, кто заставит. Вы сюда приехали, какие-то свои планы отменили или отложили, потратили свое время, силы и дальше собираетесь ехать. Так? Я уж молчу про деньги, которые государство на вас выделило. Хотите, чтобы все это зря было? Что ж. Никто не спросит. Вы люди взрослые, талантливые, сами решайте.
Ага, подумала Юля. Это и есть первое испытание. Дураки будут развлекаться, а заметят тех, кто ответственный и старательный. У меня все шансы. Если, конечно, вот с этими только соревноваться надо.
— А старшие группы будут? — вкрадчиво спросила Юля.
— Тебе сколько лет, тринадцать? — уточнил усатый, дождался кивка и сообщил: — Ну, вот ты и есть старшая. Лагерь правда пионерский, строго на девять — четырнадцать. Каждый из вас отобран после долгих наблюдений и обсуждений, так что больше никого не будет. Если про совсем старших… Да, забыл сразу сказать: по любым вопросам можно и нужно обращаться к наставникам. Например, ко мне — меня зовут Анатолий Александрович — и к воспитателям, старший воспитатель — Майя Петровна.
Невысокая женщина, которую Юля сперва приняла за девочку, встала рядом с усатым и улыбнулась.
Она и повела девочек на медосмотр, халтурнее даже, чем перед районными соревнованиями: медсестра просто замеряла пульс, спрашивала про самочувствие и отпускала. Мальчишек на такой же, судя по всему, осмотр сопровождали дядьки с усатым во главе. Но сперва все, мальчики и девочки вперемешку, но без взрослых, зачем-то пару минут торчали в большом пустом зале справа от лестницы. Усатый непонятно сказал: «Санкварцевание», — велел смотреть друг на друга и кричать, если вдруг кому-то станет дурно с дороги, а сам вышел, плотно прикрыв дверь. Все неловко смотрели — друг на друга, в крапчатый металлический пол, в сетку замысловатых трещин на высоком потолке — и хихикали, кто-то — белобрысый, наверное, — вообще громко ржал, а Юля, поджав губы, пережидала неловкую ситуацию, от которой аж мурашки по спине бегали.
«Ну и организация», — думала она.
Но в целом здание оказалось не противным и не мрачным — темноватым и стареньким, конечно, но отмытым, ухоженным и даже без обычных запахов готовки и уборки. Пахло тут почему-то химлабораторией и немного папиным гаражом. Палата зато оказалась светлой и даже слишком большой для одиннадцати девочек, сетчатые кровати довольно удобными и расставленными вдоль окон — так, что воевать за лучшее место не пришлось: все хороши. К тому же места уже распределили: на тумбочке возле каждой кровати лежала зеленая пластиковая папка-скоросшиватель с фамилией за прозрачным окошечком.
