Несмотря на то, что Ругр охранял Звонкий бор, в грозу он выходил в поля. To ли страх его гнал, то ли напротив — любовь к безумству стихии. Бывало, он подбирался к самой защитной границе Дома, подолгу бродил вокруг, принюхивался и утробно рычал… Я неоднократно был тому свидетелем и не сомневался — Даль с Люцием рано или поздно тоже увидят лесного духа…
Тем не менее, непонятная обида все же затаилась в душе, и я предпочел скрываться от гостей. Себя я убедил в том, что просто привык к одиночеству и теперь, когда в Доме-в-тумане стало неожиданно много постояльцев, чувствовал себя неуютно. Особенно напрягала необходимость совместных трапез, грозивших дальнейшими расспросами. С меня их было достаточно на сегодня. Поэтому к обеду я предпочел не выходить и на этот раз меня никто не искал.
***
… Когда к Лоделю подступает зима, первые — всегда внезапные — заморозки убивают припозднившиеся цветы на клумбах, которые столичные жители устраивают во дворах своих домов в надежде придать городу ярких красок. В пору цветения садов оседающий туман и правда открывает дивную картину — яркий, словно каждодневно празднующий, город. Но к началу зимы Лодель вновь становится серым, безликим, покрывается коркой льда. Морозы случаются такие сильные, что поутру некоторые хозяева обнаруживают во дворе дивную картину — заледенелые цветы, замершую жизнь…
В один из таких вечеров я пробирался по скользким от наледи улочкам в поисках двоюродного брата. Он, в свои годы, все еще имел привычку прятаться от меня и подначивать — мол, дядин прихвостень. Посадить во дворе на цепь, да конуру поставить — выйдет неплохой сторожевой пес. Если лаять научусь, конечно.
Глориан отыскался тогда возле городской аптеки. Он стоял в стороне от крыльца и разглядывал замерзшие цветы, что-то бормотал себе под нос. Я подошел ближе и он, развернувшись ко мне, криво усмехнулся. Ты слабак, сказал он мне. Ты слабак, слабак, слабак, тебе нипочем не справиться, нечего и пытаться. Куда это ты смотришь? Никак думаешь, есть девушка, которая обратит внимание на Отменяющего проклятья?
И я сам словно леденею. В голове звенит, а перед глазами — ослепительно сияет солнечный свет. Слышу в отдалении крик, но это меня не волнует. Открываю глаза и вижу, что весь город — это сгусток тумана, смешанного со снежными искрами. Я еще улавливаю очертания Глориана, протягиваю руку — и туман отступает, хрустит ледяная крошка под ногами. Аптека начинает таять на моих глазах.
